Истина в том что у тебя сейчас болит голова

(По мотивам романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»)

Понтий Пилат – прокуратор Иудеи, грозно обращаясь к арестованному Иешуа, заговорил по-гречески:
«-Так это ты собирался разрушить здание храма и призывал к этому народ?»
Тут арестант опять оживился и ответил:
«-Я, игемон, никогда в жизни не собирался разрушить здание храма и никого не подговаривал на это бессмысленное действие.
-Множество разных людей стекается в этот город к празднику. – говорил монотонно прокуратор. — Ты, например, лгун. Записано ясно: подговаривал разрушить храм. Так свидетельствуют люди».
-«Эти добрые люди,» – заговорил арестованный, — «ничему не учились и все перепутали, что я говорил. Я вообще начинаю опасаться, что эта путаница будет продолжаться очень долгое время.» все из-за того, что Левий Матвей неверно записывает за мной. «Но я однажды заглянул в его пергамент с этими записями и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там записано, я не говорил».
В это утро у прокуратора нестерпимо болела голова. И глядя на арестованного мутными глазами, он мучительно вспоминал, зачем он здесь, и какие еще вопросы он должен задать . Немного поразмыслив, он произнес:
— «А вот что ты все – таки говорил про храм в толпе на базаре?» – хриплым голосом спросил больной прокуратор и закрыл глаза.
Каждое слово арестованного причиняло Понтию Пилату страшную боль и кололо в висок. Но арестованный, тем не менее, вынужден был ответить: «-Я, игемон, говорил, что рухнет храм старой веры и создастся новый храм — истинной. Сказал так, чтобы было понятней.
-Зачем же ты, бродяга, смущал народ, рассказывая про истину, о которой не имеешь представления? Что такое истина?» В чем она?- В тупой вспышке ярости закричал П. Пилат, вызванной не столько словами арестованного, сколько невыносимой болью, раскалывающей его голову. При этом ему снова померещилась чаша с черной жидкостью.
«-Яду мне, яду.»- стучало в его висках, причиняя невыносимую боль.
Преодолевая это видение и эту адскую боль, он заставил себя вновь услышать голос арестованного, который говорил:
«-Истина, прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти. Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе трудно даже глядеть на меня.» Но мучения твои сейчас кончатся. Ну вот все и кончилось, и я этому несказанно рад,- благожелательно поглядывая на П. Пилата, заключил арестованный.
-Но есть еще и другая истина, о которой я говорил в толпе на базаре,– продолжал Иешуа.- Она в том, что люди избрали пагубный путь развития. Люди захотели быть независимыми, вместо того, чтобы быть во взаимосвязи, как единое целое друг с другом, с окружающей природой и Богом. Отделившись от единого целого, гармонично связывающего людей с природой и Богом, они мечтают и пытаются найти смысл и гармонию каждый в своем мирке, а также в совокупности всех их индивидуальных мирков, составляющих государство. Все эти мирки очень сильно ограничены несовершенством людского восприятия и далеки от истинности единого целостного божественного мира. Каждый такой мирок окрашен целой гаммой индивидуальных чувств и эмоций, таких как страх, зависть, злоба, обида, эгоцентризм, жажда власти.
П. Пилата поразили слова арестованного. Он привык, что с ним говорят почтительно и уважительно, пытаясь угадать, что он хочет от них услышать. А этот бродяга ведет себя так, как будто перед ним не великий и всесильный прокуратор иудеи, любой каприз которого может лишить его жизни, а один из простолюдинов на базарной площади.
Ошеломление и удивление от неслыханной дерзости заставили П. Пилата на мгновение забыть о мучительной головной боли. Но когда он о ней вспомнил, то был снова поражен и удивлен, так как головная боль прошла и перестала его мучить.
Круто, исподлобья Пилат буравил глазами арестованного. И в этих глазах уже не было мути, а его мозг стал способен адекватно воспринимать действительность. Его мозг лихорадочно работал, но П. Пилат все никак не мог понять, почему этот человек пробуждает в его сознании новые чувства и что — то похожее на интерес к его утопическим словам.
Обладая абсолютной властью, он легко мог в любое время собрать десятки ученых философов со всеми их разнообразными концепциями. Только ему это совершенно было не нужно. Он считал себя здравомыслящим человеком, а всех этих людей, занимающихся спорами и доказательствами правоты своих идей, бесполезными бездельниками, всю жизнь копающимися в своих рукописях, никак не влияющих на реальную жизнь. Сам же он твердо знал и непоколебимо был уверен, что единственными ценностями в этом мире, влияющими абсолютно на все, являются власть и сила. Этим он обладает в полной мере.
Но вопреки этому твердому убеждению, ему почему-то именно в споре захотелось победить этого незадачливого философа. Он был уверен, что победит его всего одной лишь фразой, когда тот закончит свой монолог. Он заставит его ответить на один вопрос: что перевесит, если бросить на одну чашу весов все разнообразные философские теории, вместе с его собственной, а с другой стороны его, Пилата, власть и силу? Решив так, он дал арестованному закончить свою речь, который продолжал:
— И в каждом этом мирке господствует могущественная ложь. В этих мирках плач, боль и смерть люди воспринимают как безусловное зло. Не способные адекватно воспринимать действительность люди строят свою жизнь на основании того, что кажется им добром, или злом. Постоянно недоумевают, почему Бог не принимает сторону их добра и допускает в мире зло. Обвиняя Его в равнодушии и бездействии они не способные увидеть и оценить всю доброту, величие, красоту и гармонию грандиозного полотна единого божественного мира. Поэтому своими мыслями, действиями и поступками, основанными на страхе, зависти, лжи, насилии люди сами вносят дисгармонию в этот единый мир.
А Бог, сопоставляя всякий выбор людей с миллионами других причин и следствий, допускает людское зло, чтобы предотвратить еще большее в пределах всего творения. Ибо каждый людской поступок, как в калейдоскопе, меняет всю картину мозаики единого мира. И каждый мельчайший элемент этой мозаики, независимо от того, как его оценивают сами люди, заслуживает только того состояния, в котором он находится.
Заменяя восприятие реального мира своими индивидуальными мирками, люди начинают все оценивать и взвешивать, объявляя что-то хорошим, а что-то плохим, что–то добром, а что–то злом. Люди не могут знать об истинном предназначении сути и ценности событий и явлений. Определяя, что такое добро и что такое зло, люди становятся судьями, хотя не могут и не имеют права ими быть, так как способны оценить лишь кратковременное событие настоящего, но не способны оценивать многочисленные следствия последующих событий, нанизанных на ось времени. По этому, добро сделанное сегодня для себя, для других, в большинстве случаев, потом оборачивается злом. А их многообразие,сталкиваясь друг с другом, приводит к конфликтам и войнам.
Миллионы людей и миллионы «опытных» судей большую часть своей жизни занимаются обличением и судом. Люди судят отличительные особенности друг–друга: образ мыслей, национальность, язык, цвет кожи, внешний вид, мотивы и поступки, утопая в иллюзии, что действительно знают всю истину и вершат справедливый суд. Тем самым взращивают свою гордыню и чувство своего превосходства над другими людьми. В их индивидуальных мирках нет и быть не может ни истинной гармонии, ни любви. Все это находится за их пределами, в грандиозном полотне истинной реальности. И чтобы быть по-настоящему свободными и счастливыми, им надо отказаться от своей привычки все оценивать и судить, а защищаться чистым и возвышенным мышлением. Им надо научиться жить в состоянии гармонии, доброты и любви с единым божественным миром, ибо человек — часть мира неотделим от него, и несет ответственность, в пределах своего сознания, за все то, что в нем происходит.
Кроме того люди совершают большую ошибку, полагая, что страдания других их не касаются. Но ведь все дышат одним воздухом, насыщенным людскими эманациями и мыслями. И каждый землянин, хочет он того или нет, не может отделиться от той среды, в которой живет. Ни сила, ни богатство, ни положение, ни невежество, ни слепота – ничто не может оградить человека от влияния того мира, частью которого он является. От пространственных воздействий людского океана не защититься ничем: ни стражей, ни дворцовыми стенами, за которыми тоже что–то давит, гнетет, лишает радости, поражая порой неизлечимой болезнью. Не существует барьеров, препятствующих притяжению в жизнь каждого человека событий и ситуаций, происходящих в самом неожиданном месте, в соответствии с его истинной сущностью и образом мыслей.
Дав арестованному договорить, Пилат изменил свой первоначальный замысел и решил не спорить с ним, а закончить допрос. Он сказал:
— «Так ты утверждаешь, что не призывал разрушить. или поджечь, или каким–либо иным способом уничтожить храм?
-Я, игемон, никогда не призывал к подобным действиям, повторяю.»
-Так поклянись своей жизнью, что этого не было, — сказал прокуратор и улыбнулся какой–то страшной улыбкой. «–Ею клясться самое время, так как она висит на волоске, помни это.
-Не думаешь ли ты, что ты ее подвесил, игемон? – спросил арестант. – Если это так, то ты сильно ошибаешься.
Пилат вздрогнул и ответил сквозь зубы:
— Но я легко могу перерезать этот волосок.
-И в этом ты ошибаешься,» — светло улыбаясь, возразил арестант, «-согласись, что перерезать волосок уж наверно может лишь тот, кто подвесил?
-Так, так – улыбнувшись, сказал Пилат, — теперь я не сомневаюсь, что праздные зеваки в Ершалаиме ходили за тобой по пятам.» После этих слов у него, уже в светлой голове, отчетливо сложилась формула приговора. И он ее тут же озвучил для записи в протокол: игемон разобрал дело бродячего философа Иешуа и состава преступления в нем не нашел.
«- Все о нем? – спросил Пилат у секретаря.
— Нет, к сожалению, — неожиданно ответил секретарь и подал Пилату другой кусок пергамента».
Прочитав поданное, Пилат изменился в лице.
— Слушай, Иешуа, — заговорил прокуратор, «-ты когда–либо говорил что-нибудь о великом кесаре?» Знаешь ли ты некоего Иуду из города Кириафа, и что именно ты говорил ему о кесаре?
— В числе прочего я сказал,– отвечал Иешуа, — что люди искренне верят, что только власть их может защитить и дать благополучие. Они считают, что чем сильнее власть, тем больше гарантий у их благополучного существования. Но вера людей слепа и ставит знак равенства между истиной и ложью. И от того, что они в это верят, это не становится истиной. Так как истина на самом деле в том, что всякая власть есть насилие над людьми. И что настанет время, когда не будет никакой власти, ни кесаря, ни какой–либо другой. Но сейчас люди настолько обмануты этой иллюзией, что не мыслят свою жизнь, чтобы кто-то не был главным. Они создают иерархию власти. И венчают ее самим Богом — Великим и ужасным надсмотрщиком, который проявляет свою «любовь», безжалостно карая за грехи и непослушание. Но как только создается иерархия, так сразу же требуются законы и правила, ее регламентирующие. Установленная субординация и свод приказов не укрепляют и не развивают нормальные человеческие отношения, основанные на доброте и любви, а уничтожают их. Холодная примитивная логика, насаждаемая сводом законов и приказов, становится основой мироустройства. И в этой основе мироустройства не остается места ни доброте, ни любви, так как эти понятия и логика несовместимы, потому что они проявляются и действуют вопреки ей. Поэтому люди почти разучились взаимодействовать друг с другом без учета субординации, иерархии и силы. А об истинных взаимоотношениях между собой людям остается только мечтать, как о чуде, надеясь найти их на небесах.
Свод законов приказов и правил не может дать людям свободу, а может только гарантированно дать им право судить, не видя и не зная истинных причин, мотивов и последствий. И ощущать свое превосходство над осужденными, внушая себе, что они находятся выше и живут по более высоким меркам.
Этот свод законов может действовать и опираться только на власть и силу. Так как власть – это инструмент, позволяющий одним людям заставлять других выполнять их волю. Этот инструмент позволяет трусливым и злым людям, прокравшимся на вершину власти и не рискующих своим здоровьем и жизнью, посылать других людей в кровавые бойни. Или совершенно безнаказанно в больших количествах совершать другие преступления и неблаговидные поступки во имя удовлетворения своих низменных амбиций и теша свое самолюбие. Только поэтому в мире полно горя и страданий, рекою льется кровь, а этим бойням не видно конца.
Потому что эти люди, используя власть и силу, ограждают себя от малейшего риска, и с разрешения ими самими придуманных законов безжалостно бросают в кровавые бойни миллионы людей. Но, лишая людей жизни, дарованной им Богом, они не ведают, что творят. А созданная ими иерархия власти ограничивает свободу оставшихся в живых людей и ликвидирует их равенство, обесценивая жизни людей, находящихся на самом низу. Это суть человеческого государства, в котором на законных основаниях, даже не пытаясь прятаться, существует зло. И в этой пагубной сути люди безнадежно увязли.
Но Богу не нужны рабы, покорные его воле и подчиняющиеся субординации, а ему нужны братья и сестры, не обремененные никакими схемами и правилами. Они вольны просто быть во взаимосвязи друг с другом и с Богом, и никто не должен быть обделен. Доминирующим и единственным чувством должна стать всеобъемлющая, бескорыстная, не требующая ничего взамен любовь. Тогда настанет царство истины, – сказал Иешуа и замолчал.
» — Оно никогда не настанет! – вдруг закричал Пилат таким страшным голосом, что Иешуа отшатнулся.
— А ты бы отпустил меня, игемон, — неожиданно попросил арестант, . я вижу, что меня хотят убить.»
Лицо Пилата исказила судорога и он сказал:
«-Ты полагаешь,несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты. Или ты думаешь, что я готов занять твое место? Я твоих мыслей не разделяю.»
И обращаясь к секретарю, Пилат объявил, что утверждает смертный приговор преступнику Иешуа.
После оглашенного приговора и небольшой паузы Пилат, взглянув на арестованного, снова был поражен поведением Иешуа. Он не рыдал, не плакал и не молил о пощаде, а смотрел на прокуратора так, как будто ничего не произошло и он только что не был приговорен к смерти.
— Мне жаль тебя, — неожиданно сказал арестованный, обращаясь к Пилату. –Ты живешь во дворце и у тебя вооруженная охрана, но ты раб. Ты раб системы, которой служишь, ты раб злых и бесчеловечных законов, ты раб своих неправильных мыслей. Всю свою жизнь ты служишь злу, которое существует и правит в защищаемом тобой государстве на законных основаниях и которое вынуждает тебя делать то, чего тебе не хочется и чему противится твоя сущность. Поэтому ты ненавидишь и свою должность, и этот город. И эта ненависть отравляет тебе жизнь.
Ничего не ответил Пилат, только взглянув на арестованного, заставил увести его.
Сам же Пилат, слушая арестованного, понял, что какая-то сила исходит от арестованного и его слов, которая заставила его, Пилата, почувствовать себя маленьким мальчиком, внимающим наставлениям мудрого отца, очередной раз вляпавшимся в грязь. При взгляде на удаляющегося арестанта Пилату показалось, что это не два конвоира ведут приговоренного, а важную персону торжественно сопровождает почетный караул. А когда арестованный выходил с балкона, то луч света зажег пыль, висевшую в воздухе над его головой в виде светлого диска.
За свою жизнь П. Пилат многим подписал смертный приговор. И никогда у него не было ни сожалений, ни раскаяний. Ни об одном, кроме сегодняшнего. Необычный человек, необычный разговор, необычное поведение. Осталось чувство недосказанности.
-С ним надо еще подробней поговорить. – Так думал прокуратор.
Но для этого Иешуа надо спасти. Он заставит первосвященника Иудеи отпустить его в честь наступающей Пасхи. Эта мысль показалась ему единственно верной, и он приказал позвать к себе первосвященника Иудеи Иосифа Каифу.

источник

Текст печатается в последней прижизненной редакции (рукописи хранятся в рукописном отделе Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина), а также с исправлениями и дополнениями, сделанными под диктовку писателя его женой, Е. С. Булгаковой.

. Так кто ж ты, наконец? – Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.

Никогда не разговаривайте с неизвестными

Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй – плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке – был в ковбойке, жеваных белых брюках и в черных тапочках.

Первый был не кто иной, как Михаил Александрович Берлиоз, председатель правления одной из крупнейших московских литературных ассоциаций, сокращенно именуемой МАССОЛИТ, и редактор толстого художественного журнала, а молодой спутник его – поэт Иван Николаевич Понырев, пишущий под псевдонимом Бездомный.

Попав в тень чуть зеленеющих лип, писатели первым долгом бросились к пестро раскрашенной будочке с надписью «Пиво и воды».

Да, следует отметить первую странность этого страшного майского вечера. Не только у будочки, но и во всей аллее, параллельной Малой Бронной улице, не оказалось ни одного человека. В тот час, когда уж, кажется, и сил не было дышать, когда солнце, раскалив Москву, в сухом тумане валилось куда-то за Садовое кольцо, – никто не пришел под липы, никто не сел на скамейку, пуста была аллея.

– Дайте нарзану, – попросил Берлиоз.

– Нарзану нету, – ответила женщина в будочке и почему-то обиделась.

– Пиво есть? – сиплым голосом осведомился Бездомный.

– Пиво привезут к вечеру, – ответила женщина.

– А что есть? – спросил Берлиоз.

– Абрикосовая, только теплая, – сказала женщина.

– Ну, давайте, давайте, давайте.

Абрикосовая дала обильную желтую пену, и в воздухе запахло парикмахерской. Напившись, литераторы немедленно начали икать, расплатились и уселись на скамейке лицом к пруду и спиной к Бронной.

Тут приключилась вторая странность, касающаяся одного Берлиоза. Он внезапно перестал икать, сердце его стукнуло и на мгновенье куда-то провалилось, потом вернулось, но с тупой иглой, засевшей в нем. Кроме того, Берлиоза охватил необоснованный, но столь сильный страх, что ему захотелось тотчас же бежать с Патриарших без оглядки. Берлиоз тоскливо оглянулся, не понимая, что его напугало. Он побледнел, вытер лоб платком, подумал: «Что это со мной? Этого никогда не было. сердце шалит. я переутомился. Пожалуй, пора бросить все к черту и в Кисловодск. »

И тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида. На маленькой головке жокейский картузик, клетчатый кургузый воздушный же пиджачок. Гражданин ростом в сажень, но в плечах узок, худ неимоверно, и физиономия, прошу заметить, глумливая.

Жизнь Берлиоза складывалась так, что к необыкновенным явлениям он не привык. Еще более побледнев, он вытаращил глаза и в смятении подумал: «Этого не может быть. »

Но это, увы, было, и длинный, сквозь которого видно, гражданин, не касаясь земли, качался перед ним и влево и вправо.

Тут ужас до того овладел Берлиозом, что он закрыл глаза. А когда он их открыл, увидел, что все кончилось, марево растворилось, клетчатый исчез, а заодно и тупая игла выскочила из сердца.

– Фу ты черт! – воскликнул редактор, – ты знаешь, Иван, у меня сейчас едва удар от жары не сделался! Даже что-то вроде галлюцинации было, – он попытался усмехнуться, но в глазах его еще прыгала тревога, и руки дрожали.

Однако постепенно он успокоился, обмахнулся платком и, произнеся довольно бодро: «Ну-с, итак. » – повел речь, прерванную питьем абрикосовой.

Речь эта, как впоследствии узнали, шла об Иисусе Христе. Дело в том, что редактор заказал поэту для очередной книжки журнала большую антирелигиозную поэму. Эту поэму Иван Николаевич сочинил, и в очень короткий срок, но, к сожалению, ею редактора нисколько не удовлетворил. Очертил Бездомный главное действующее лицо своей поэмы, то есть Иисуса, очень черными красками, и тем не менее всю поэму приходилось, по мнению редактора, писать заново. И вот теперь редактор читал поэту нечто вроде лекции об Иисусе, с тем чтобы подчеркнуть основную ошибку поэта. Трудно сказать, что именно подвело Ивана Николаевича – изобразительная ли сила его таланта или полное незнакомство с вопросом, по которому он собирался писать, – но Иисус в его изображении получился ну совершенно как живой, хотя и не привлекающий к себе персонаж. Берлиоз же хотел доказать поэту, что главное не в том, каков был Иисус, плох ли, хорош ли, а в том, что Иисуса-то этого, как личности, вовсе не существовало на свете и что все рассказы о нем – простые выдумки, самый обыкновенный миф.

Надо заметить, что редактор был человеком начитанным и очень умело указывал в своей речи на древних историков, например, на знаменитого Филона Александрийского, на блестяще образованного Иосифа Флавия, никогда ни словом не упоминавших о существовании Иисуса. Обнаруживая солидную эрудицию, Михаил Александрович сообщил поэту, между прочим, и о том, что то место в 15-й книге, в главе 44-й знаменитых Тацитовых «Анналов», где говорится о казни Иисуса, – есть не что иное, как позднейшая поддельная вставка.

Поэт, для которого все, сообщаемое редактором, являлось новостью, внимательно слушал Михаила Александровича, уставив на него свои бойкие зеленые глаза, и лишь изредка икал, шепотом ругая абрикосовую воду.

– Нет ни одной восточной религии, – говорил Берлиоз, – в которой, как правило непорочная дева не

источник

“Что есть истина?” — люди задаются этим вопросом на протяжении всей истории человечества. Об этом спорят во время застолий и интеллигенты и работяги, об этом же размышляют богословы и философы. Полагаю, что вообще каждый человек, рано или поздно пытается ответить для себя на этот вопрос.

Не обошёл его вниманием и М.А.Булгаков в своём произведение “Мастер и Маргарита”, в центральной, на мой взгляд, сцене всего романа. Кто-то наверняка возразит, что в “Мастере и Маргарите” нет центральных сцен и эпизодов, что это шедевр, наполненный глубокими смыслами от первой до последней строки. Что ж спорить не буду, но останусь при своём мнение – именно для описания не канонической истории Иешуа Михаилом Афанасьевичем Булгаковым, сыном богослова, профессора Киевской духовной академии Афанасия Ивановича Булгакова, и был задуман данный роман, все остальное только антураж.

Но прежде чем перейти непосредственно к знаменитому диалогу Иешуа и Понтия Пилата ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытой колоннаде дворца Ирода Великого, сделаем небольшое отступление и попытаемся определиться, что подразумевается под понятием «истина».

Безусловно, в вопросе “Что есть истина?” имеют в виду Истину в последней инстанции, то есть Божью Правду. В Русском миропонимании изначально Правда-Истина и Справедливость суть одно и то же, что подразумевает: Правду-Истину невозможно обрести вне праведной нравственности и этики, вне лада с Богом, ибо Бог у русских, если упоминается с эпитетами, то прежде всего — Боже правый, указующего на всеобъемлющую безукоризненность Правды Божией. Во взаимосвязи понятий “Правды-Истины”, “Справедливости” и “Праведности” проявляется своеобразие Русского Миропонимания.

Для сравнения: в англоязычном описании жизни “truth” — и “истина”, и “правда”; “justice” — “справедливость”, “правосудие”, “оправдание”; “righteousness” — “праведность”. То есть грамматически это не однокоренные слова, вследствие чего справедливость, праведность и правда связываются друг с другом дополнительными языковыми средствами, а сам язык допускает возможность некой “справедливости” помимо Правды-Истины.

Но при этом в русском языке у слова “истина” есть и иное толкование – соответствие действительности (без оговорок о нравственности). «Истинный» — точный, подлинный, настоящий, тот самый, сущий… (Толковы словарь живого великорусского языка. В.Даля).

Именно этим обстоятельством и объясняется употребление мною не просто слова «истина» а словосочетания “Правда-Истина”.

Явление Правды-Истины в обществе людей всегда определённо и обусловлено стечением вполне определённых обстоятельств, характерных для исторического времени и места действия. Правда-Истина в обществе всегда жизненно конкретна. Стоящих вне жизни, конкретно не определённых “Правд-Истин вообще” — не бывает, поэтому их бессмысленно искать, но именно “Правду-Истину вообще” ищет и спорит о ней большинство “обеспокоенных” этим вопросом. И некоторые из них настаивают на том, что она существует в какой-то абстрактной, непостижимой форме, но никак не в определённой форме бытия во всём его многообразии.

Правда-Истина многогранна в своих явлениях, но не бывает двух или более взаимоисключающих друг друга “Правд-Истин” в одних и тех же обстоятельствах.

А теперь вернёмся к Михаилу Афанасьевичу Булгакову и диалогу об Истине Иешуа и Понтия Пилата.

“- Зачем же ты, бродяга, на базаре смущал народ, рассказывая про истину, о которой ты не имеешь представления? Что такое истина?

И тут прокуратор подумал: «О, боги мои! Я спрашиваю его о чем-то ненужном на суде. мой ум не служит мне больше. «. И опять померещилась ему чаша с темною жидкостью. «Яду мне, яду!»

— Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти. Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе трудно даже глядеть на меня. И сейчас я невольно являюсь твоим палачом, что меня огорчает. Ты не можешь даже и думать о чем-нибудь и мечтаешь только о том, чтобы пришла твоя собака, единственное, по-видимому, существо, к которому ты привязан. Но мучения твои сейчас кончатся, голова пройдет.

Секретарь вытаращил глаза на арестанта и не дописал ни слова.

Пилат поднял мученические глаза на арестанта и увидел, что солнце уже довольно высоко стоит над гипподромом, что луч пробрался в колоннаду и подползает к стоптанным сандалиям Иешуа, что тот сторонится от солнца.

Тут прокуратор поднялся с кресла, сжал голову руками, и на желтоватом его бритом лице выразился ужас. Но он тотчас же подавил его своею волею и вновь опустился в кресло.

Арестант же тем временем продолжал свою речь, но секретарь ничего более не записывал, а только, вытянув шею, как гусь, старался не проронить ни одного слова.

— Ну вот, все и кончилось, — говорил арестованный, благожелательно поглядывая на Пилата, — и я чрезвычайно этому рад. Я советовал бы тебе, игемон, оставить на время дворец и погулять пешком где-нибудь в окрестностях, ну хотя бы в садах на Елеонской горе. Гроза начнется, — арестант повернулся, прищурился на солнце, — позже, к вечеру. Прогулка принесла бы тебе большую пользу, а я с удовольствием сопровождал бы тебя. Мне пришли в голову кое-какие новые мысли, которые могли бы, полагаю, показаться тебе интересными, и я охотно поделился бы ими с тобой, тем более что ты производишь впечатление очень умного человека.

Секретарь смертельно побледнел и уронил свиток на пол.

— Беда в том, — продолжал никем не останавливаемый связанный, — что ты слишком замкнут и окончательно потерял веру в людей. Ведь нельзя же, согласись, поместить всю свою привязанность в собаку. Твоя жизнь скудна, игемон, — и тут говорящий позволил себе улыбнуться.

Секретарь думал теперь только об одном, верить ли ему ушам своим или не верить. Приходилось верить. Тогда он постарался представить себе, в какую именно причудливую форму выльется гнев вспыльчивого прокуратора при этой неслыханной дерзости арестованного. И этого секретарь представить себе не мог, хотя и хорошо знал прокуратора.

Тогда раздался сорванный, хрипловатый голос прокуратора, по-латыни сказавшего:

Что произошло во время этого диалога? На что указал Иешуа своим “незамысловатым” ответом на вопрос Пилата об Истине? Почему властный, вспыльчивый прокуратор так изменился буквально на глазах, и вместо приступа гнева, дерзкие речи бродяги вызвали в нём смятение?

Дело в том, что Мироздание является процессом триединства материи (вещества), информации (образа) и меры, где мера по отношению к материи выступает как вероятностная матрица возможных её состояний, а по отношению к информации мера есть код. Подробней я рассматривал эту тему в посте “Подготовка к экзамену”.

Мера обладает голографическими свойствами в том смысле, что любой её фрагмент содержит в себе некоторым образом и все её остальные фрагменты во всей их информационной полноте. Мера пребывает во всём, и всё пребывает в мере. Благодаря этому свойству меры Мир целостен и полон.

И чувство меры — это не пустые слова, они прямо указывают на то, что человеку дано Свыше шестое чувство, которое по существу является его личным средством восприятия меры — Божьего предопределения. Однако ограниченному временем, локализацией и ресурсами человеку Мера — Божьего предопределения доступна только в какой-то её части: отсюда субъективизм, то есть неполнота, ограниченность его восприятия Мира.

Но человеку, живущему в ладу с Богом, обладающему праведной нравственностью и этикой Мера — Божьего предопределения открывается во всей её полноте, она просто отображается в нём в силу её голографического свойства.

Если использовать терминологию теории управления, то Божье предопределение в отношении людей является вектором цели, а в силу той или иной степени порочности людей их текущее состояние (вектор текущего состояния) отклонено от предопределённого в область Божье попущение, и чем порочней нравственность, тем сильней это отклонение. Разность же между вектором цели и вектором текущего состояния называется вектором ошибки

А как мы в быту называем наши личные проблемы порождённые нашими же ошибками? Правильно – “головной болью”. Так вот Иешуа не просто излечил Понтия Пилата от физической боли (ну излечил и излечил, ничего невероятного в этом нет, чтобы до такой степени ошеломить прокуратора), Иешуа обнулил его вектор ошибки, и тем самым ввёл его в русло Божьего промысла. И в этот миг в Пилате отобразилось всё Мироздание в своей полноте и целостности, что и привело его в шок.

Иешуа советует Понтию Пилату покинуть на время дворец, где сильно давление порочных обстоятельств, способных вновь увести его в попущение от русла Божьего промысла, и погулять в садах, чтобы он смог осмыслить произошедшее с ним и осознать Божье предопределение, а он, Иешуа, поможет ему в этом. Но Пилат испугался, струсил, и тем самым обрёк себя на бесконечные терзания и муки совести.

источник

Тут нашёл текст у одного Автора Фантастики!))
К сожалению, Автора Не Знаю!(
Что Думаете?)
Текст конечно Сырой, но Мысли Интересны!)

Если кратко:
Моя Работа = Жить!
Я Готов Работать 24/7
Я Твёрдый Знак! Я Левша!

Я Знаю, Что Павел Дуров встретиться со мной, так как мне есть, что Сказать, а ему Что Выслушать и Внедрить!)

«У Тебя Сейчас Болит Голова?»
Цитата из Мастера и Маргариты
Иишуя:
Понтий Пилат:

ДА — значит Ты, что то делаешь Не Так
НЕТ — значит Ты Молодец и правильно Идешь!
Удачи Тебе Брат!
Будь Осторожен!
Слушай Наше Радио!
Слушай Русский Рок!

БудЪ Святым! И Тогда Ты Можешь Жить Вечно!

Нет Завтра! Это Иллюзия.
Так как если Никогда Не Ложиться Спать, то у Тебя Будет Только Сегодня!))

Слёзы и Слеза бывают Разные: Радости, Счастья, Грусти, Печали
И Только Один Человек Знают, что Это За Слёзы и Слеза!
Тот который Плачет!
Остальные Только Предполагает почему он плачет!

Жизнь это совокупность теории Вероятности и Теории Игр

Что такое Эксперимент?!)
Что такое Полное Событие?!)
Что такое Точка Бифуркации?!)

«Интересно, кто Такой На Самом Деле Джон Гвалк?»

«К чему Стадам Дары Свободы?
Их нужно только . Или Стрич»
Пушкин Александр Сергеевич

«Вначале Было Слово
И Слово Это Было Бог»
Из Библии и далее по тексту!)

Вы согласны?
нет — конец, можете дальше не читать
Да — Читайте Дальше!

Совершенство = бесконечности = 8 = Жизнь

Далее;
Согластны?
Да = Читайте Дальше
нет = Дальше Не Читайте

АзБукиВедиГлаголДоброЕси из Азбуки

Буков ограниченное количество в любом АлфаВите! = контанта

Земля у Нас Пока Одна и Другой Пока Нет! =

Я не Знаю, чем будут Драться в Третью Мировую Войну, но Четвёртая, если Мы все Выживим, если Бог Так Решит, то Мы Будем Драться, емли Захотим!

Но слов, то есть сочетаний, Бесконечное Множество!

Словом Можно Убить, а Можно Лечить и Помогать!

Я Православный Христианин!
«Я Русский!
Мы Русские и Потому Мы Победим» Александр Васильевич Суворов, Русский Полководец, который Выиграл Все Свои Битвы, Сражения и Войны!

Есть Только Миг Между прошлым и Будущим!
Именно он Называется Жизнь!
Берегите Свой МиГ!

Только Политика и Геополитика, а Также Слабость Может Убить Человека!

Я Землепашец, Я Камазист! Я . Могу всё, кроме проституции, продажи Любых Видов Наркотиков( Сигарет и Алкоголя!)

Я ЕстЪ Дракон! Я Самый Сильный на Планете Земля! Имя Мне Совершенство! Я делаю Совершенным, то Что Я Делаю в Данный Момент Времени!

«Нечего на Зеркало пенять, когда Рожа Крива» Грибоедов «Горе от Ума»

«Рождённый Ползать! Летать Не Может!» Максим Горький

Я за Путина и его Команду Горой!
Его троните будете Держать Ответ передо мной!
Меня Троните или Мою Семью будете Держать Ответ перед Путиным и его Командой!

Я Каждой Своей Сестре Желаю, чтобы она нашла Такого как Путин!
Каждой Матери такого Как Путин!
Всё поняли?
Тогда Работаем!
Ребята давайте Жить Дружно!
Моя Семья и Стая, это те, кого Я Знаю!
МiР Вашему Дому и Вашей Планете и Вселенной!
Берегите себя!
Любите Своих, а Не Чужих Жён!
Я Свою Очень Сильно Люблю и За неё Любому Горло Перегрызу!
Идёт Охота На Волков!
Будь Осторожен.
Удачи тебе Брат и перечитай Виктора Пелевина!
особенно поколение «П»,
Михаила Булгаков «Мастер и Маргарита»

Истина в том, что у Тебя Болит Голова»

У Тебя Сейчас Болит Голова?
ДА — значит Ты, что то делаешь Не Так
НЕТ — значит Ты Молодец и правильно Идешь!
Удачи Тебе Брат!
Будь Осторожен и Следуй Своей Звезде!

источник

Ниже приведено начало текста почти одноимённой статьи М.М.Дунаева “Истина о том, что болит голова”, взятой нами с одного из библейски-“право­слав­ных” сайтов в Интернете: http://ouspenie.geralt.yaroslavl.su/ .

— Верно ли, что ты явился в Ершалаим через Сузские ворота верхом на осле, сопровождаемый толпою черни, кричавшей тебе приветствия как бы некоему пророку? — спрашивает пятый прокуратор Иудеи всадник Понтий Пилат у бродячего правдовозвестителя Иешуа Га-Ноцри. — У меня и осла-то никакого нет, игемон, — недоумённо отвечает тот. — Пришёл я в Ершалаим точно через Сузские ворота, но пешком, в сопровождении одного Левия Матвея, и никто мне ничего не кричал, так как никто меня тогда в Ершалаиме не знал” (Михаил Булгаков. Романы. Л., 1978, с. 443).

Проделать бы эксперимент: попытаться растолковать смысл этого места в романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита” — ну, хотя бы тем тихим старушкам, что стекаются на исходе шестой седмицы Великого Поста в Божьи храмы, держа в руках веточки, покрытые белыми барашками.

Уже первые критики, откликнувшиеся на роман, заметили, не могли не заметить, реплику Иешуа по поводу записей его ученика Левия Матвея: “Я вообще начинаю опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время. И всё из-за того, что он неверно записывает за мной (. ) ..Ходит, ходит один с козлиным пергаментом и непрерывно пишет. Но я однажды заглянул в этот пергамент и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там записано, я не говорил. Я его умолял: сожги ты Бога ради свой пергамент! Но он вырвал его у меня из рук и убежал” (там же с. 439). Устами своего героя автор отверг истинность Евангелия.

Да и без реплики этой, — различия между Писанием и романом столь значительны, что нам помимо воли нашей навязывается выбор, ибо нельзя совместить в сознании и в душе оба текста. Всю силу своего дарования призвал на помощь писатель дабы заставить читателя поверить: истина в том, что составило содержание романа. Должно признать что наваждение правдоподобия, иллюзия достоверности — необычайно сильны у Булгакова. Бесспорно: роман “Мастер и Маргарита” — истинный литературный шедевр. И всегда так бывает: выдающиеся художественные достоинства произведения становятся сильнейшим аргументом в пользу того, что пытается внушить художник.

Не будем задерживать внимание на множестве бросающихся в глаза различий между рассказом о событиях у евангелистов и версией романиста. Сосредоточимся на главном: перед нами — иной образ Спасителя. Знаменательно, что персонаж этот несёт у Булгакова иное звучание своего имени: Иешуа. Но это именно Христос. Недаром Воланд, предваряя повествование Мастера, уверяет Берлиоза и Иванушку Бездомного: “Имейте в виду, что Иисус существовал” (с. 435). Да, Иешуа — это Христос, представленный в романе как единственно истинный, в противоположность евангельскому, измышленному якобы, порождённому нелепостью слухов и бестолковостью ученика. Миф о Иешуа начинает твориться на глазах читателя. Так, начальник тайной стражи Афраний сообщает Пилату сущий вымысел о поведении бродячего философа во время казни. Иешуа вовсе не твердил приписываемых ему Афранием слов о трусости, не отказывался от питья. Правда, те же слова о трусости имеются и на пергаменте Левия Матвея (на козлином пергаменте — что за деталь!), но доверие к записям ученика подорвано изначально самим учителем. Если не может быть веры свидетельствам явных очевидцев — что говорить тогда о позднейших писаниях? Да и откуда взяться правде, если ученик был всего один (остальные, стало быть, самозванцы?), да и того лишь с большой натяжкой можно отождествлять с евангелистом Матфеем. Следовательно, все последующие свидетельства — вымысел чистейшей воды.

Но Иешуа не только именем и событиями жизни отличается от Иисуса — он существенно иной, иной на всех уровнях: сакральном, богословском, философском, психологическом, физическом.

Он робок и слаб, простодушен, непрактичен, наивен до глупости. Он настолько слабое представление о жизни имеет, что не может в любопытствующем Иуде из Кириафа распознать заурядного провокатора-стукача (тут любой “простой советский человек” почувствует горделиво своё безусловное превосходство над нищим мудрецом). По простоте душевной Иешуа и сам становится добровольным доносчиком, ибо без всякого внешнего побуждения со стороны Пилата в самом же начале допроса “стучит”, того не подозревая, на верного ученика Левия Матвея, сваливая на него все недоразумения с толкованием собственных слов и дел. Тут уж поистине: простота хуже воровства. Лишь равнодушие Пилата, глубокое и презрительное, спасает, по сути, Левия от возможного преследования. Да и мудрец ли он, этот Иешуа, готовый в любой момент вести беседу с кем угодно и о чём угодно?

Его принцип: “правду говорить легко и приятно” (стр. 446). Никакие практические соображения не остановят его на том пути, к которому он считает себя призванным. Он не остережётся даже тогда, когда его правда становится угрозою для его же жизни. Но мы впали бы в заблуждение, когда отказали бы Иешуа на этом оснований хоть в какой-то мудрости. Тут-то как раз он достигает подлинной духовной высоты, ибо руководствуется не практическими соображениями рассудка, но стремлением более высоким. Иешуа возвещает свою правду вопреки так называемому “здравому смыслу”, он проповедует как бы поверх всех конкретных обстоятельств, поверх времени — для вечности. Поэтому он не только надздравомысленно мудр, но и нравственно высок.

Иешуа высок, но высота его — человеческая по природе своей. Он высок по человеческим меркам. Он человек. В нём нет ничего от Сына Божия. Божественность Иешуа навязывается нам соотнесённостью, несмотря ни на что, его образа с личностью Христа. Однако если и сделать вынужденную уступку, вопреки всей очевидности, представленной в романе, то можно лишь признать условно, что перед нами не Богочеловек, а человекобог. Вот то главное новое, что вносит Булгаков, по сравнению с Новым Заветом, в своё “благовествование” о Христе.

Сын Божий явил нам высший образец смирения, истинно смиряя Свою Божественную силу. Он, Который одним взглядом мог бы разметать всех утеснителей и палачей, принял от них поругание и смерть по доброй воле и во исполнение воли Отца Своего Небесного. Иешуа явно положился на волю случая и не заглядывает далеко вперёд. Он смирения в себе не несёт, ибо нечего ему смирять. Он слаб, он находится в полной, вопреки своей воле, зависимости от последнего римского солдата, не способен, если бы и захотел, противиться внешней силе. Иешуа жертвенно несёт свою правду, но жертва его не более чем романтический порыв плохо представляющего своё будущее человека.

Христос знал, что Его ждёт. Иешуа такого знания лишён, он простодушно просит Пилата: “А ты бы меня отпустил, игемон” (с. 448) и верит, что это возможно. Пилат и впрямь готов был бы отпустить нищего проповедника, и лишь примитивная провокация Иуды из Кириафа решает исход дела к невыгоде Иешуа. Поэтому, по Истине, у Иешуа нет не только волевого смирения, но и подвига жертвенности.

У Иешуа нет и трезвой мудрости Христа. По свидетельству евангелистов, Сын Божий был немногословен перед лицом своих судий. Иешуа, напротив, чересчур говорлив. В необоримой наивности своей он готов каждого наградить званием доброго человека и договаривается под конец до абсурда, утверждая, что кентуриона Марка изуродовали именно “добрые люди”. В подобных идеях нет ничего общего с истинной мудростью Христа, простившего Своим палачам их преступление. Иешуа же не может никому и ничего простить, ибо простить можно лишь вину, грех, а он не ведает о грехе. Он вообще как бы находится по другую сторону добра и зла.

Но и как проповедник Иешуа безнадёжно слаб, ибо не в состоянии дать людям главного — веры, которая может послужить им опорою в жизни. Что говорить о других, если не выдерживает первого же испытания даже ученик-“евангелист”, в отчаянии рассылающий проклятия Богу при виде казни Иешуа.

Да и уже отбросивший человеческую природу, спустя без малого две тысячи лет после событий в Ершалаиме, Иешуа, ставший наконец Иисусом, не может одолеть в споре всё того же Понтия Пилата — и бесконечный диалог их теряется где-то в глубине необозримого грядущего на пути, сотканном из лунного суета. Или это христианство являет свою несостоятельность?

Иешуа слаб, потому что не ведает он Истины. То важнейший, центральный момент всей сцены между Иешуа и Пилатом в романе — диалог об Истине. — Что такое истина? — скептически вопрошает Пилат.

Христос здесь безмолвствовал. Всё уже было сказано, всё возвещено. Иешуа же многословен необычайно: — Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти. Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе даже трудно глядеть на меня. И сейчас я невольно являюсь твоим палачом, что меня огорчает. Ты не можешь даже и думать о чём-нибудь и мечтаешь только о том, чтобы пришла твоя собака, единственное, по-видимому, существо, к которому ты привязан. Но мучения твои сейчас кончатся, голова пройдёт (с. 441).

Христос безмолвствовал — и в том должно видеть глубокий смысл.

Но уж если заговорил — ответь же на величайший вопрос, какой только может задать человек Богу, ибо ты вещаешь для вечности, и не только прокуратор Иудеи ждёт ответа. Но всё сводится к примитивному сеансу психотерапии. Мудрец-проповедник на поверку оказался средней руки экстрасенсом (выразимся по-современному!). И нет никакой скрытой глубины за теми словами, никакого потаённого смысла, который заключался даже в молчании истинного Сына Божия. А тут — Истина оказалась сведённой к тому незамысловатому факту, что у кого-то в данный момент болит голова.

Нет, это не принижение Истины до уровня бытового сознания. Всё гораздо серьёзнее. Истина, по сути, отрицается тут вовсе, она объявляется лишь отражением быстротекущего времени, неуловимых изменений реальности. Иешуа всё-таки философ. Слово Спасителя всегда собирало умы в единстве Истины. Слово Иешуа побуждает к отказу от такого единства, к дроблению сознания, к растворению Истины в хаосе мелких недоразумений, подобных головной боли. Он всё-таки философ, Иешуа. Но его философия, внешне противостоящая как будто суетности житейской мудрости, погружена в стихию “мудрости мира сего”.

“Ибо мудрость мира сего есть безумие перед Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их. И ещё: Господь знает умствования мудрецов, что они суетны” (1 Кор 3, 19 — 20). Поэтому-то нищий философ сводит под конец все мудрствования не к прозрениям в тайны бытия, а к сомнительным идеям земного обустройства людей. Иешуа предстаёт носителем утопических идей социально-политической справедливости: “В числе прочего я говорил, — рассказывал арестант, — что всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдёт в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть” (с. 447). Царство истины? “Но что есть истина?” — только и можно спросить вслед за Пилатом, наслушавшись подобных речей.

Ничего оригинального в такой интерпретации учения Христа нет. Ещё Белинский в пресловутом письме к Гоголю утверждал о Христе: “Он первый возвестил людям учение свободы, равенства и братства и мученичеством запечатлел, утвердил истину своего учения” (В.Г.Бели­нский. Собр. соч. в трёх томах, т. 3, М., 1948, с. 709). Идея, на что и сам Белинский указал, восходит к материализму Просвещения, то есть к той самой эпохе, когда “мудрость мира сего” была обожествлена и возведена в абсолют. Стоило ли огород городить, чтобы возвратиться всё к тому же?

Можно угадать при этом возражение поклонников романа: главной целью автора было художественное истолкование характера Пилата как психологического и социального типа, эстетическое его исследование. Несомненно, Пилат — прежде всего привлекает романиста в той давней истории. Пилат вообще одна из центральных фигур всего романа. Он крупнее, значительнее как личность, нежели Иешуа. Образ его отличается большей цельностью и художественной завершённостью. Всё так. Но зачем ради того было перекорёживать Евангелие?

Но это большинством нашей читающей публики и вовсе как несущественное воспринимается. Литературные достоинства романа как бы искупают любое кощунство, делают его даже незаметным — тем более что публика настроена обычно если и не строго атеистически, то в духе религиозного либерализма, при котором за всякою точкою зрения на что угодно признаётся законное право существовать и числиться по разряду истины. Иешуа же, возводивший в ранг Истины головную боль пятого прокуратора Иудеи, давал тем самым своего рода идеологическое обоснование возможности сколь угодно многого числа идей-истин подобного уровня. Кроме того, булгаковский Иешуа предоставляет всякому, кто лишь пожелает, щекочущую воображение возможность отчасти свысока взглянуть на Того, перед Кем Церковь преклоняется как перед Сыном Божиим. Лёгкость вольного обращения с Самим Спасителем, которую обеспечивает роман “Мастер и Маргарита” согласимся, тоже чего-то стоит! Для релятивистски настроенного сознания тут и кощунства никакого нет.

Впечатление достоверности рассказа о событиях двухтысячелетней давности обеспечивается в романе Булгакова правдивостью критического освещения современной действительности, при всей гротескности авторских приёмов. Разоблачительный пафос романа признаётся как несомненная нравственно-художественная ценность его. Но тут нужно заметить что (как ни покажется то обидным и даже оскорбительным для позднейших исследователей Булгакова) сама тема эта, можно сказать открыта и закрыта одновременно уже первыми критическими отзывами на журнальную публикацию романа, и прежде всего обстоятельными статьями В.Лакшина (Роман М.Булгакова “Мастер и Маргарита”. — Новый мир, 1968, № 6) и И.Виноградова (Завещание мастера. — Вопросы литературы, 1968, № 6). Без сомнения, здесь ещё многое можно выявить — количественно; однако качественно что-либо новое сказать вряд ли удастся. Да и что можно нового добавить к простой констатации факта: Булгаков в своём романе дал убийственную критику мира недолжного существования, разоблачил, высмеял, испепелил огнём язвительного негодования суетность и ничтожество нового советского культурного мещанства. Нет слов, задача до тонкости исследовать сами методы булгаковской разоблачительной критики — весьма увлекательна. Но отчасти хотя бы: не топтанием ли то будет на месте, повторением на разные лады одного и того же, одного и того же. Тут, пожалуй, благодатное поле деятельности для студентов-дипломников филологических факультетов — но уже не более того.

Оппозиционный по отношению к официальной культуре дух романа, а также трагическая судьба его автора, как и трагическая первоначальная судьба самого произведения, помогли вознесению созданного пером Михаила Булгакова на недосягаемую для любого критического суждения высоту. Всё курьезно осложнилось и тем, что для значительной части наших полуобразованных читателей роман “Мастер и Маргарита” долгое время оставался едва ли не единственным источником, откуда можно было черпать сведения о евангельских событиях. Достоверность булгаковского повествования поверялась им же самим — ситуация печально-забавная. Посягновение на святость Христа само превратилось в своего рода интеллигентскую святыню. Булгакову ныне прощается всё, его критиков ждёт остракизм.

Понять феномен шедевра Булгакова помогает мысль архиепископа Иоанна (Шаховского): “Одна из уловок духовного зла, это — смешать понятия, запутать в один клубок нити разных духовных крепостей и тем создать впечатление духовной органичности того, что не органично и даже антиорганично по отношению к человеческому духу” (Московский церковный вестник, 1991, № 1, с. 14). Правда обличения социального зла и правда собственного страдания создали защитную броню для кощунственной неправды романа “Мастер и Маргарита”. Для неправды, объявившею себя единственною Истиною. Там всё неправда — как бы говорит автор, разумея Священное Писание. “Я вообще начинаю опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время”. Правда же открывает себя вдохновенными прозрениями Мастера, о чём свидетельствует с несомненностью претендующий на безусловное доверие наше — Сатана. (Скажут: это же условность. Возразим: всякая условность имеет свои границы, за которыми она безусловно отражает определённую идею).

Роман Булгакова посвящен вовсе не Иешуа, и даже не в первую очередь самому Мастеру с его Маргаритою, но — Сатане. Воланд есть несомненный главный герой произведения, его образ — своего рода энергетический узел всей сложной композиционной структуры романа. Главенство Воланда утверждается изначально эпиграфом к первой части: “Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо”.

Слова Мефистофеля, вознесённые над текстом романа, призваны выявить своего рода диалектичность, а точнее, (употребим модное словечко) амбивалентность дьявольской природы, якобы направленной в конце концов на сотворение добра. Мысль, требующая осмысления. Сатана действует в мире лишь постольку, поскольку ему дозволяется то попущением Всевышнего. Но всё, совершающееся по воле Создателя, не может быть злом, направлено к благу Его творения, есть, какой мерою то ни меряй, выражение высшей справедливости Господней. “Благ Господь ко всем, и щедроты Его на всех делах Его” (Пс . 144, 9) . В этом смысл и содержание христианской веры. Поэтому зло, исходящее от дьявола, преобразуется во благо для человека, благодаря именно Божьему попущению, Господнему произволению. Но по природе своей, по дьявольскому изначальному намерению оно продолжает оставаться злом. Бог обращает его во благо — не Сатана. Поэтому, утверждая: “я творю добро”, — служитель ада лжёт, присваивает себе то, что ему не принадлежит. И эта сатанинская претензия на исходящее от Бога — воспринимается автором “Мастера и Маргариты” как безусловная истина, и на основании веры в дьявольский обман Булгаков и выстраивает всю нравственно-философскую и эстетическую систему своего творения.

Воланд в романе — безусловный гарант справедливости, творец добра, праведный судия для людей, чем и привлекает к себе горячее сочувствие читателя. Воланд — самый обаятельный персонаж романа, гораздо более симпатичный, чем малахольный Иешуа. Он активно вмешивается во все события, и всегда действует во благо — от наставительных увещеваний вороватой Аннушки до спасения от небытия рукописи Мастера (не будем разделять действия самого Воланда и его подручных). Не от Бога — от Воланда изливается на мир справедливость. Недееспособный Иешуа (якобы Сын Божий) ничего не может дать людям, кроме абстрактных, духовно расслабляющих рассуждений о не вполне вразумительном добре, да кроме туманных обещаний грядущего царства истины, которое, по его же логике, может обернуться скорее всего лишь царством головной боли (вот напророчил!). Воланд твердою волею направляет деяния людей, руководствуясь понятиями вполне конкретной справедливости и одновременно испытывая к людям неподдельную симпатию, даже сочувствие: “Ну что же, они — люди как люди. (. ) Ну, легкомысленны. ну, что ж. и милосердие иногда стучится в их сердца. обыкновенные люди. (. ) квартирный вопрос только испортил их. ” (с. 541).

Под конец Воланд действует скорее как Ангел Господень, осуществляя волю Того, Кто на завершающих страницах романа начинает смутно угадываться за всеми событиями мировой истории. И вот важно: даже прямой посланник Христа, Левий Матвей, скорее просит (даже “моляще обращается”), нежели приказывает Воланду. Сознание своей правоты позволяет Воланду с долею высокомерия отнестись к неудавшемуся ученику “евангелисту”, как бы незаслуженно присвоившему себе право быть рядом с Сыном Божиим. Воланд настойчиво подчёркивает с самого начала: именно он находился рядом с Иисусом в момент важнейших событий, “неправедно” отражённых в Евангелии.

Но зачем так настойчиво навязывает он свои свидетельские показания? И не он ли направлял вдохновенное прозрение Мастера, пусть и не подозревавшего о том? “Рукописи не горят” — эта дьявольская ложь привела когда-то в восторг почитателей булгаковского романа (ведь так хотелось в то верить!). Горят. Но что спасло эту?

Давно уже сказано, что дьяволу особенно желательно, чтобы все думали, будто его нет. Вот то-то и утверждается в романе. То есть не вообще его нет, а не выступает он в роли соблазнителя[357], сеятеля зла. Поборником же справедливости — кому не желательно, не лестно предстать в людском мнении?

Рассуждая об этой особенности Воланда, критик И.Вино­градов сделал необычайно важный вывод относительно причины “странного” поведения Сатаны: он не вводит никого в соблазн, не насаждает зла, не утверждает активно неправду (что как будто должно быть свойственно дьяволу), ибо в том нет никакой нужды. Зло и без бесовских усилий действует в мире, оно имманентно миру, отчего Воланду остаётся лишь наблюдать естественный ход вещей. Трудно сказать, ориентировался ли критик сознательно на религиозную догматику, но объективно (хотя и смутно) он выявил важное: булгаковское понимание мира в лучшем случае основано на католическом учении о несовершенстве первозданной природы человека, требующей активного внешнего воздействия для её исправления. Таким внешним воздействием, собственно, и занимается Воланд, карая провинившихся грешников. Внесение же соблазна в мир от него и не требуется: мир и без того соблазнён изначально, или же несовершенен изначально. Кем соблазнён, если не Сатаною? Кто совершил ошибку, сотворив мир несовершенным? Или не ошибка то была, а сознательный изначальный расчёт? Роман Булгакова открыто провоцирует эти вопросы, хотя и не даёт на них ответа. Додумываться должен читатель — самостоятельно.

Критик В.Лакшин обратил внимание на иную сторону той же проблемы: “В прекрасной и человечной правде Иешуа не нашлось места для наказания зла, для идеи возмездия. Булгакову трудно с этим примириться, и оттого ему так нужен Воланд, изъятый из привычной ему стихии разрушения и зла и как бы получивший взамен от сил добра в свои руки меч карающий” (Новый мир, 1968, № 6, с. 299). Критики заметили сразу: Иешуа воспринял от своего евангельского Прототипа лишь слово, но не дело. Дело — прерогатива Воланда. Но тогда. сделаем вывод самостоятельно. Иешуа и Воланд — не что иное, как две ипостаси Христа? Да, в романе “Мастер и Маргарита” Воланд и Иешуа — это персонификации булгаковского осмысления двух сущностных начал, определивших земной путь Христа. Что это — тень манихейской ереси?

Но как бы там ни было, парадокс системы художественных образов романа “Мастер и Маргарита” выразился в том, что именно Воланд-Сатана воплотил в себе хоть какую-то религиозную идею бытия, тогда как Иешуа — и в том сошлись все критики и исследователи — есть характер исключительно социальный, отчасти философский, но не более. Можно лишь повторить вместе с В.Лакшиным: “Мы видим здесь человеческую драму и драму идей. (. ) В необыкновенном и легендарном открывается по-человечески, понятное, реальное и доступное, но оттого не менее существенное не вера, но правда и красота” (там же с. 289).

И в том же смысле далее: Правда-Истина исключительно в библейской “право­славной” традиции при упорном нежелании соотнести её с жизнью и подумать над тем, что всё неприятие романа “Мастер и Маргарита” воцерковленными проистекает из того, что Бога в романе М.А.Булгакова они не увидели, а тот демонизм и сатанизм, которые с их точки зрения показаны в романе привлекательно, это — якобы не их демонизм и сатанизм, скрытый под покровом хитросплетений византийского ритуала и догматики…

Первая редакция завершена 19 декабря 2000 г.

Вторая редакция осуществлена 26 — 30 октября 2001 г.

Уточнения: 25 апреля 2003 г.
6 сентября, 8 октября 2004 г.

[1] Настоящий © Copyright при публикации книги не удалять, поскольку это противоречит его смыслу. При необходимости после него следует поместить ещё один © Copyright издателя. ЭТУ СНОСКУ ПРИ ПУБЛИКАЦИИ УДАЛИТЬ. [2] В тексте романа “Мастер и Маргарита”, изданном в сборнике вместе с “Белой гвардией” издательством «Мастацкая лiтаратура» (Минск, 1988 г.), на который мы опираемся, пишется «мастер», а не «Мастер», что и отличает оригинальный текст романа от большинства публикаций о нём и о его авторе и тем самым характеризует и М.А.Булгакова, и большинство пишущих как о нём самом, так и о его произведениях. [3] Канон Нового Завета христианской Библии включает в себя четыре Евангелия: от Матфея, от Марка, от Луки, от Иоанна. [4] Широкая читательская аудитория предпочитает читать сами произведения, а не иссушающие комментарии к ним маститых литературоведов. [5] А.Зеркалов “Лежащий во зле мир” (“Знание — сила”, № 5, 1991). [6] Вступи­тельная статья П.А.Николаева к роману “Мастер и Маргарита” в издании 1988: М.: «Худо­же­ст­венная литература». [7] Бурса — учебное заведение библейски “православной” церкви казарменного типа в Российской империи. См. Н.Г.Помяловский “Очерки бурсы” (1863). [8] Коран, сура 19: «94(93). Всякий, кто в небесах и на земле, приходит к Милосердному только как раб; (94). Он перечислил их и сосчитал счётом. 95(95). И все они придут к Нему в день Воскресения поодиночке. 96(96). Поистине, те, кто уверовал и творил добрые дела, — им Милосердный дарует Любовь».

Как бы кто ни относился к Корану, но человек действительно не может обрести Любовь иначе, как отдав себя Богу без ужаса перед адом и без вожделения рая, а просто — с доверчивостью. Всё иное — страсти или привязанности, извращающие суть человека, его психику, и интеллект, в частности.

[9] «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте…» потому, что юноше и девушке, преисполненным бесхитростной благонамеренности, Свыше была предоставлена возможность примирить в своей Любви два издавна враждующих клана, а они спалили эту возможность в пламени страстей и погибли сами… и некому было им помочь свершить всё наилучшим образом: монах — будучи книжником, а не жрецом, — не смог объяснить им происходящее, и ступив на путь лжи (организация имитация смерти), он убил обоих.

Всё остальное, что сказано по поводу этого шекспировского сюжета за несколько веков, — высокопарно, но не по существу показанного Шекспиром.

«Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте…»

[10] «Тот, кто называл себя мастером, работал, а она, запустив в волосы тонкие с остро отточенными ногтями пальцы, перечитывала написанное, а перечитав, шила вот эту самую шапочку (у мастера была чёрная шапочка с жёлтой буквой «М»: наше пояснение при цитировании). Иногда она сидела на корточках у нижних полок или стояла на стуле у верхних и тряпкой вытирала сотни пыльных корешков. Она сулила славу, она подгоняла его и вот тут-то стала называть мастером. Она дождалась этих обещанных уже последних слов о пятом прокураторе Иудеи, нараспев и громко повторяла отдельные фразы, которые ей нравились, и говорила, что в этом романе есть жизнь» (гл. 13).

Если же снова вернуться к шапочке с некой буквой, сшитой Маргаритой, и посмотреть на неё с другой стороны, то это буква «W», а не «М». То есть так Маргарита, допустив двусмысленность, посвятила своего “возлюбленного” Воланду, у которого на визитке как раз и была буква «W».

В истории искусств XX века есть и реальная «мастерица». Галина Дьяконова в 1916 г. покинула Россию, чтобы выйти замуж за французского юношу — поэта Поля Элюара. В 1929 г. они развелись, после того как в их дом вошёл мало тогда кому известный застенчивый художник из Испании Сальвадор Дали. Вскорости она вышла замуж за Сальвадора Дали, который был гораздо моложе неё, и сделала С.Дали тем, кем он стал. Он звал её «Гала». Знавшие Галу характеризуют её как властную, честолюбивую, умную женщину, которая знала чего хочет и умела этого добиваться. С.Дали боготворил её, желая изобразить её в образе Мадонны. Их семейной страстью стали деньги, и их приносило художественное творчество С.Дали.

[11] Звукометрические батареи, в одной из которых проходил службу во время войны А.И.Солженицын, не имели на вооружении ни одной пушки. Это — инструментальная артиллерийская разведка, личный состав которой был вооружён только личным стрелковым оружием. Их берегли как зеницу ока от непосредственного боевого соприкосновения с противником, поскольку они были единственным средством, позволявшим выявить места расположения стреляющих артиллерийских батарей противника на основе анализа замеров распространения звука выстрелов. Поэтому они практически никогда не дислоцировались на передовой, а только в ближнем тылу. Но А.И.Солженицын спрятался от войны в ГУЛАГе, написав письмо, содержание которого гарантировало его удаление из действующей армии: он знал о том, что вся корреспонденция проходит военную цензуру, знал, что пишет в своих письмах и предвидел, какие это будет иметь последствия.

К сожалению, А.И.Солженицын не нашёл сил и пути к тому, чтобы преодолеть программу «Лгать», заложенную в его фамилии: Со-ЛЖЕ-ницын. Отчество «Исаииевич» — подчинение его психики ещё одной лживой программе, на сей раз культово-эгрегориальной библейской программе по воплощению в жизнь доктрины “Второзакония-Исаии”, о которой речь пойдёт далее. Её суть — в построении глобального расового “элитарно”-невольничьего государства на основе иудейской корпоративной монополии на ростовщичество и терпеливой покорности якобы христианской паствы этому диктату как выражению якобы истинного Промысла Божиего: якобы «Христос терпел и нам велел».

[12] Покинул службу в 1893 г. в чине генерал-майора. [13] Главное качество демонизма — мотивированное (умышленное) либо немотивированное (не умышленное) стремление индивида обособиться от Бога. То есть демонизм вообще — это более широкое явление, чем осатанелость, если под осатанелостью понимать осознанное вхождение в иерархию демонических сущностей, целенаправленно противоборствующих Божьему Промыслу, и подчинение индивида этой иерархии. А.С.Пушкин охарактеризовал демонизм так:

«Неистощимой клеветою / Он Провиденье искушал; / Он звал прекрасное мечтою; / Он вдохновенье презирал; / Не верил он любви, свободе; / На жизнь насмешливо глядел — / И ничего во всей природе / Благословить он не хотел» (“Демон”).

[14] Опущены рассуждения Н.И.Рыжкова, разрывающие понравившуюся ему цитату из А.Галича. [16] «Нет на вас греха, в чём вы ошиблись, а только в том, что замышляли ваши сердца. Бог — прощающий, милосердный!» (Коран, 33:5). [17] «Да, Мы поражаем истиной ложь, и она её раздробляет, и вот — та исчезает, и вам — горе от того, что вы приписываете » (Коран, 21:18(18) ). [18] Фамилия Понырев от слова «понырь», которое согласно “Словарю живого великорусского языка” В.И.Даля (т. 3, стр. 289) имеет смысл не только «ныряльщик», но и «пройдоха», «пролаз», т.е. проходимец. [19] Вопросы Воланда показывают, что догмат о Троице его ни коими образом не беспокоит, и он в жизни находит более безопасным для себя руководствоваться иной догматикой: Иисус для него — не Бог, а человек, сын человеческий. Бог — один, Он — Творец и Вседержитель. Полезно заметить, что по свидетельствам канона Нового Завета у Христа не было каких-либо догматических разногласий с иудеями, которые исповедовали строгое единобожие. Христос не проповедовал догмата о Троице; он появился уже после его вознесения и после ухода знавших его при жизни апостолов в мир иной; догмат о Троице — измышление кураторов и отцов-основателей исторически реальных христианских церквей, возведённое ими в ранг Откровения. [20] Орфография цитируемого издания принадлежит эпохе материалистического атеизма, соответственно в нём везде слово «бог» пишется со строчной буквы. В предыдущем случае слово «Бог» нами набрано с заглавной (прописной) буквы потому, что, если для Берлиоза «бог» пустое слово, то для Воланда «Бог» — Всемогущая надмирная реальность, с которой он персонально не в ладу. Памятуя о том, что Воланд — не атеист, в отличие от Берлиоза и Бездомного-Понырева, такого разделения в написании этого слова при цитировании мы придерживаемся и далее. [21] Давид Фридрих Штраус (1808 — 1874) немецкий теолог и философ-младогегельянец. В сочинении “Жизнь Иисуса” (т. 1, 2, 1835 — 36 гг.) отрицал достоверность новозаветных канонических евангелий, считал Иисуса исторической личностью. В дальнейшем склонялся к пантеизму (т.е. обожес­твлению Мироздания) (“Советский энциклопедический словарь”, 1986 г., стр. 1531). [22] «А когда спрашивают тебя рабы Мои обо Мне, то ведь Я — близок, отвечаю призыву зовущего, когда он позовет Меня. Пусть же они отвечают Мне и пусть уверуют в Меня, — может быть, они пойдут прямо!» (Коран, 2:182(186) ). [24] Попущение Божие — это когда Богом открыта возможность одним субъектам оказать непосредственное или опосредованное воздействие, не укладывающееся в нормы праведных вза­и­мо­отношений, на других субъектов, которые сами уклонились от объективной праведности. [25] По существу своему религия это не вера и совсем не обрядность церковной службы. [26] Коран, сура 16: «101(99). Поистине, нет у него власти над теми, которые уверовали и полагаются на своего Господа. 102(100). Власть его — только над теми, которые избирают его покровителем и которые придают Богу сотоварищей» (впадают в многобожие: наше пояснение по контексту. Догмат «о Троице» церквей имени Христа, которого не было во времена Христа и апостолов, расценивается в Коране как разновидность многобожия со всеми вытекающими из этого последствиями для верующих в него).

Как можно понять из приведённого коранического сообщения и по жизни, Сатана — вовсе не «князь мира сего», как то утверждают богословы христианских церквей, безнадёжно запутавшиеся в том, что в их трактатах следует понимать в прямом, а что в каком-то «переносном смысле».

[27] Точнее было бы сказать «как ему показалось беспричинный страх», поскольку страх был обоснованный — обусловленный определённой причиной, что видно из всего дальнейшего повествования. [28] «Бог не меняет того, что происходит с людьми, покуда люди сами не переменят своих помыслов» (Коран, 13:12). [29] Это не общество человеков, а толпа. По определению В.Г.Бе­лин­ского: «толпа есть собрание людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету… Такие люди в Германии называются филистёрами, и пока на русском языке не приищется для них учтивого выражения, будем называть их этим именем» (В.В.Одинцов, “Лингвистические парадоксы”, Москва, «Просвещение», 1988 г., стр. 33).

Если «филистера» именовать по-русски, то он — толпарь. Его основное качество — нежелание и неумение самостоятельно думать и приходить ко мнениям, соответствующим реальному положению дел и направленности течения событий. Поэтому “элита” — тоже толпа, но более информированная в некоторых вопросах, нежели простонародье. В толпо-“элитарном” обществе отчасти не-толпа — знахари, умеющие думать самостоятельно и внедрять не мытьём так катаньем своё мнение в психику окружающих под видом их собственного мнения, либо под видам мнения безукоризненных авторитетов, которых они сами же взрастили для того, чтобы их авторитетное мнение было воспринято толпой.

[30] «Он — тот, кто сделал вас наместниками на земле; кто был неверным — против него его неверие; неверие увеличит для неверных у их Господа только ненависть; неверие увеличит для неверных только убыток!» (Коран, 35:37(39) ). [31] Безнравственность — принципиальное желание не определяться во мнениях, что есть Добро, что есть Зло. [32] В этом эпизоде значимо ещё и то, что Воланд в нём показывает, что не Сатана «князь мира сего», как тому учат библейские культы, возводя на Бога напраслину, поскольку в действительности наместник Бога на Земле — человек:

«— Так вы сделаете это (речь шла о прощении Фриды: наше пояснение при цитировании)? — тихо спросила Маргарита.

— Ни в коем случае, — ответил Воланд, — дело в том, дорогая королева, что тут маленькая путаница. Каждое ведомство должно заниматься своим делом. Не спорю, наши возможность довольно велики, они гораздо больше, чем полагают некоторые, не очень зоркие, люди… (…) — Но просто, какой смысл в том, чтобы сделать то, что полагается делать другому(выделено нами при цитировании), как я выразился, ведомству? Итак, я этого делать не буду, а вы сделаете это сами (выделено нами при цитировании).

— А разве по-моему исполнится?

Азазелло иронически скосил кривой глаз на Маргариту и незаметно покрутил рыжей головой и фыркнул.

— Да делайте же, вот мучение, — пробормотал Воланд…»

То есть всё дело в бессмысленности жизни не верующих Богу людей, а не в якобы передаче Богом власти Сатане над Землёй и над людьми…

[33] Этой готовностью служить Сатане Маргарита демонстрирует, что она действительно расфуфыренная дура, поскольку не вняла прозрачным намёкам Воланда на то, что никто иной, а человек — наместник Божий на Земле, но не Сатана «князь мира сего». [34] «Облачение» в прямом смысле — «одежда», «покрытие одеждами тела». «Разоблачение» в прямом смысле — «устранение одежды». [35] Следует заметить, что прежде, чем Воланд в театре Варьете продемонстрировал кредитно-финан­со­вую систему, основанную на обращении «фантиков», на этих же принципах уже работали кредитно-финансовые системы всех капиталистических государств без исключения. [36] «Маастрихтские соглашения», положившие начало строительству Европы, объединяющей в общей культуре все её народы, — конец ХХ века. Аналогичный процесс в Русской цивилизации, если считать по минимуму от взятия Казани Иваном Грозным, протекает более 500 лет. [37] И это в общем-то соответствует приводившемуся ранее: «Да, Мы поражаем истиной ложь, и она её раздробляет, и вот — та исчезает, и вам — горе от того, что вы приписываете» (Коран, 21:18(18) ).

Не является этот подход и нарушением заповеди о неискушении Бога (Вто­ро­законие, 6:16; Матфей, 4:7; Лука, 4:12), поскольку заповедь относится не к течению событий Жизни в русле Промысла, а к попыткам поставить над Богом «научный эксперимент», в частности: «Любите справедливость, судьи земли, право мыслите о Господе, и в простоте сердца ищите Его, ибо Он обретается неискушающими Его и является не неверующим Ему. Ибо неправые умствования отдаляют от Бога, и испытание силы Его обличит безумных» (Премудрость Соломона, гл. 1:2, 3).

[38] Если кто думает, что картина В.Г.Перова “Монастырская трапеза” — клеветническая, то ему следует обратиться к книге академика Н.А.Крылова “Мои воспоминания” (одно из изданий: Ленинград, «Судостроение», 1979 г.), в которой рассказывается о том, как праздновала Александро-Невская лавра один из своих праздников. [39] «Вы знаете, что князья народов господ­ствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как Сын Челове­ческий не для того при­шёл, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Матфей, 20:25 — 28).

«Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё; да придет Царствие Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе» (Матфей, 6:9, 10).

[40] Методологическую философию, как класс философий, альтернативных цитатно-догматическим философиям. В материалах Концепции общественной безопасности об этом обстоятельно см. работу “Диалектика и атеизм: две сути несовместны”. Эта и другие упоминаемые далее в тексте работы представлены на сайте www.vodaspb.ru и распространяются на компакт-дисках в составе Информационной базы Внутреннего Предиктора СССР (ВП СССР). [41] Памятник её неоспоримого единства — «Змиевы валы»: сохранившиеся доныне остатки стратегических крепостных сооружений, тянущиеся вдоль притоков Днепра южнее Киева. Датируются в диапазоне 1‑е тысячелетие до нашей эры — 1‑е тысячелетие нашей эры. Их построение в условиях племенной или феодальной раздробленности невозможно. [42] Свидетельство современника, историка В.О.Ключевского, до Московского университета обучавшегося в одной из провинциальных семинарий и потому хорошо знакомого с вопросом: «Русское духовенство всегда учило паству свою не познавать и любить Бога, а толь­ко боятся чертей, которых оно же и расплодило со своими попадьями. Нивелировка русского рыхлого сердца этим жупельным страхом — единственное дело, удавшееся этому тунеядному сословию» (Собрание сочинений в 9 томах, т. 9, стр. 434). [43] «ЗАПРУДА, регуляционное сооружение для перекрытия второстепенных рукавов рек (в целях увеличения расхода воды в основном русле), создания искусственных водоемов, уменьшения размыва русла и т.д. Выполняют каменной или земляной наброской либо кладкой из фашин и габионов» (“Большой энциклопедический словарь”, электронная версия на компакт-диске, 2000 г.). [44] Об известном из произведений Г.П.Климова 13 отделе НКВД, ведавшем нечистой силой, он не знал ввиду его особой засекреченности. Сам же Г.П.Кли­мов не даёт версии событий, описанных М.А.Булгако­вым, который о 13 отделе, по всей видимости также ничего не ведал. [45] К тому же не безопасное, что, в частности, проявилось в гибели освящённой по православному обряду АПЛ “Курск”, происшедшей 12 августа 200 г. в дни архиерейского собора «россиянской» библейски-“православной” церкви. Обстоятельно об этом см. нашу работу “Российское общество и гибель АПЛ «Курск» 12 августа 2000 года” (первая редакция, выпущенная в 2000 г., называлась “Российское общество и гибель АПЛ «Курск»: история и перспективы”). [46] Потому, что Божьему Промыслу свойственна целеустремлённость преобразований и его невозможно обратить вспять. [47] Эгрегор — коллективный дух, коллективное биополе; коллективная психика, в которой соучаствует каждая личность.

Слово «эгрегор» происходит от слова «агрегат», имеющего смысл «сборка в единое целое множества функционально различных элементов». То есть ближайший аналог слову «эгрегор» в русском языке — слово «соборность». Слово «индивид» означает «неделимый», т.е. «единичную особь». Латиноязычной паре «индивид — эгрегор» в русском языке соответствует пара «особь — соборность», при этом соборность по умолчанию подразумевает человечный тип строя психики её участников, что качественно отличает её от стадно-стайных и корпоративных эгрегоров, порождаемых носителями нечеловечных типов строя психики. Более обстоятельно об этом см. в материалах сайта www.vodaspb.ru работы “Диалектика и атеизм: две сути несовместны” и “От корпоративности под покровом идей к соборности в Богодержавии” (Сноска 2004 г.).

[48] Картину “Явление Христа народу” А.А.Ивáнов писал с 1837 по 1857 из своих лет жизни с 1806 по 1858 г., оставив после себя множество эскизов и, по крайней мере, два больших полотна, ныне хранящихся по одному в каждой из столиц России: одно в Русском музее в Петербурге, а другое в Третьяковской галерее в Москве. [49] Христианское радио «Мария» процитировало как-то письмо Ф.М.Досто­евского: «Если бы кто доказал мне, что Христос стоит вне истины, я бы предпочёл остаться со Христом, а не с истиной».

Христос — в истине. Но вот представления о Христе, целенаправленно культивируемые в обществе, могут быть и вне Правды-Истины. Но их — представления о Христе — многие отождествляют с Христом в истине и, заявляя о своей приверженности Христу по свойственным им представлениям, отвергают и Христа, и Правду-Истину, даже если им доказать, что их представления о Христе — ложь вне Правды-Истины.

Приведённый “парадокс” Ф.М.Достоевского — одно из наиболее ярких заявлений, во-первых, о холуйстве субъекта перед его же представлениями и, во-вторых, о готовности отрицать Правду-Истину по слепому, бездумному и бессовестному предубеждению.

Таким и должен быть хороший раб “господ” иудеев: за эту готовность тупо служить вопреки Правде-Истине культивируемым представлениям о чём бы то ни было раввинат не попрекнёт Ф.М.Достоев­ского и “Дневниками писателя”, в которых он мусолил «еврейский вопрос» и «еврейско-русские» отношения. Полезно также вспомнить, что Ф.М.Дос­то­евский «русскость» отождествлял с библейски-“православной” верой, и это крайне дурно с его стороны; и тем более дурно со стороны “вдохновлённых” его творчеством наших современников.

Но эта же нравственно-мировоззренческая позиция отказа от выявления Истины в угоду служению предубеждению выражалась во всём творчестве Ф.М.Достоевского, и именно она объясняет и безжизненность “Бесов”, и угнетающее воздействие на психику читателей — а через неё и на жизнь общества — многих других его произведений.

[50] В русскоязычных библейских текстах имя главы синедриона Каиафа. [51] «И сказал: выйди и стань на горе пред лицем Господним, и вот, Господь пройдёт, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра, [и там Господь]» (3-я книга Царств, гл. 19:11, 12).

Вопреки этому ясно сказанному обыватели пленяются зрелищными и шумными проявлениями, имеющими место при осуществлении Промысла. Это же — одна из причин, по которой многие воцерковленные, не видя отображения Про­мысла в романе в форме шумных и зрелищных проявлений, обвиняют М.А.Бул­га­кова в популяризации сатанизма и в облагораживании образа дьяволослужения в общественном мнении.

[52] Того обманывать не надо, кто сам обманываться рад. [53] О причинах выделения здесь этого слова курсивом будет сказано далее. [54] То есть к вопросам человека приводит Бог: задача человека — не испугаться, выявить вопрос и дать ответ на него. [55] В одной из ранних редакций романа есть такой эпизод:

«— А вы, почтеннейший Иван Николаевич, — сказал снова инженер, — здорово верите в Христа. Тон его стал суров, акцент уменьшился.

— Началась белая магия, — пробормотал Иванушка.

— Необходимо быть последовательным, — отозвался на это консультант. — Будьте добры, он говорил вкрадчиво, наступите ногой на этот портрет, — он указал острым пальцем на изображение Христа на песке.

— Просто странно, — сказал бледный Берлиоз.

— Да не желаю я! — взбунтовался Иванушка.

— Боитесь, — коротко сказал Воланд.

Иванушка, теряясь, посмотрел на своего патрона и приятеля.

— Помилуйте, доктор! Ни в какого Христа он не верит, но ведь это же детски нелепо доказывать своё неверие таким способом!

— Ну, тогда вот что! — сурово сказал инженер и сдвинул брови, — позвольте вам сказать, гражданин Бездомный, — что вы врун свинячий! Да, да! Да нечего на меня зенки таращить!

Тон инженера был так внезапно нагл, так странен, что у обоих приятелей на время отвалился язык. Иванушка вытаращил глаза. По теории нужно было сейчас же дать в ухо собеседнику, но русский человек не только нагловат, но и трусоват.

Да, да, да, нечего пялить, — продолжал Воланд, — и трепаться, братишка нечего было, — закричал он сердито, переходя абсолютно непонятным образом с немецкого на акцент черноморский, — трепло ты, братишка. Тоже богоборец, антибожник. Как же ты мужикам будешь проповедовать?! Мужик любит пропаганду резкую — раз, и в два счёта чтобы! Какой ты пропагандист! Интеллигент! У, глаза бы мои не смотрели!

Всё что угодно мог вынести Иванушка, за исключением последнего. Ярость заиграла на его лице.

— Я интеллигент?! — обеими руками он трахнул себя в грудь, — я — интеллигент? — захрипел он с таким видом, словно Воланд обозвал его, по меньшей мере, сукиным сыном. — Так смотри же!! — Иванушка метнулся к изображению.

— Стойте!! — громовым голосом воскликнул консультант, — стойте!

— После моего евангелия, после того, что я рассказал об Иешуа, вы, Владимир Миронович (так звали Берлиоза в одной из ранних редакций: наше пояснение при цитировании), неужто вы не остановите юного безумца?! А вы, — инженер обратился к небу, — вы слышали, что я честно рассказал?! (выделено нами при цитировании). Да! — и острый палец вонзился в небо. Остановите его! Остановите!! Вы — старший!

— Это так глупо всё!! — в свою очередь закричал Берлиоз, — что у меня в голове мутится! Ни поощрять его, ни останавливать я, конечно, не стану!

И Иванушкин сапог вновь взвился, послышался топот, и Христос разлетелся по ветру серой пылью.

— Вот! — вскричал Иван злобно.

— Ах! — кокетливо прикрыв глаза ладонью, воскликнул Воланд, — а затем, сделавшись необыкновенно деловитым, успокоенно добавил:

— Ну вот, всё в порядке, и дочь ночи Мойра допряла свою нить» (цитировано по журналу “Слово”, № 4, 1991, стр. 14).

Но в окончательной редакции выделенного нами при цитировании обращения Воланда к Небесам за подтверждением истинности его рассказа нет, как нет и всего этого эпизода.

Поясним ещё одно обстоятельство, упомянутое Воландом: Мойры в греческой и римской мифологии — три сестры-“богини”, пряли нити судеб как людей, так и олимпийских “богов”, включая и судьбу самого Зевса-Юпитера. Так, согласно одному из мифов, Зевс был бы свергнут с олимпийского престола новым верховным “богом”, рождённым от Зевса морской “богиней” Фетидой. Эту тайну знал Прометей.

Будучи прикованным к скале в наказание за передачу людям божественного огня, Прометей получил освобождение от Зевса в обмен на эту тайну. В результате этой сделки Зевсу пришлось обуздать свои сексуальные домогательства и выдать Фетиду за смертного земного царя Пелея, от которого и родился Ахилл (Ахиллес) — один из героев троянской войны. Но чтобы не ударить в грязь лицом отменой своего приговора «приковать навечно», Зевс обязал Прометея носить не снимая перстень, выкованный из звена прометеевых оков, с осколком той скалы, на которой титан был распят.

[56] При транслитерации с латыни ныне допускаются два варианта: латинская «С» огласовывается более часто как «Ц», а реже как «К». Центурия, — сотня, низшая структурная единица в составе легиона; две центурии образовывали собой манипулу. Численность и организация легиона в разные периоды истории Рима была разной. [57] Иешуа Ганоцри — Иисус Назарянин по-еврейски. То есть М.А.Бул­гаков не придумал какого-то своего персонажа, а воспользовался еврейским именованием исторически реального Иисуса Христа, введя только написание «Га-Ноцри» через дефис (в произведениях Н.С.Лескова «Ганоцри» пишется слитно). [58] Об отличиях наследственности человека от наследственности животных см. в нашей работе “О расовых доктринах: правдоподобны, но не состоятельны”. [59] Коран, сура 19, названная “Мария”, о зачатии, рождении и первом обращении Христа к людям повествует так:

«16(16). И вспомни в писании Марйам (Марию). Вот она удалилась от своей семьи в место восточное

17(17). и устроила себе пред ними завесу. Мы отправили к ней Нашего духа, и принял он пред ней обличие совершенного человека.

18(18). Она сказала: “Я ищу защиты от тебя у Милосердного, если ты богобоязнен”.

19(19). Он сказал: “Я только посланник Господа твоего, чтобы даровать тебе мальчика чистого”.

20(20). Она сказала: “Как может быть у меня мальчик? Меня не касался человек, и не была я распутницей”.

21(21). Он сказал: “Так сказал твой Господь: «Это для Меня — легко. И сделаем Мы его знамением для людей и Нашим милосердием». Дело это решено”.

22(22). И понесла она его и удалилась с ним в далёкое место.

23(23). И привели её муки к стволу пальмы. Сказала она: “О если бы я умерла раньше этого и была забытою, забвенною!”

24(24). И воззвал он к ней из-под неё: “Не печалься: Господь твой сделал под тобой ручей.

25(25). И потряси над собой ствол пальмы, она уронит к тебе свежие, спелые .

26(26). Ешь, и пей, и прохлади глаза! А если ты увидишь кого из людей,

27. то скажи: “Я дала Милостивому обет поста и не буду говорить сегодня с человеком”.

28(27). Она пришла с ним к своему народу, неся его. Они сказали: “О Марйам, ты совершила дело неслыханное!

29(28). О сестра Харуна, не был отец твой дурным человеком, и мать твоя не была распутницей”.

30(29). А она указала на него. Они сказали: “Как мы можем говорить с тем, кто ребёнок в колыбели?”

31(30). Он сказал: “Я — раб Бога, Он дал мне писание и сделал меня пророком.

32(31). И сделал меня благословенным, где бы я ни был, и заповедал мне молитву и милостыню, пока я живу,

33(32). и благость к моей родительнице и не сделал меня тираном, несчастным.

34(33). И мир мне в тот день, как я родился, и в день, что умру, и в день, когда буду воскрешён живым!” (То есть первое чудо в пришествие Христа состояло не в обращении воды в алкогольный дурман, а в том, что Иисус защитил свою мать от возводимой на неё напраслины — обвинения в блуде: наше пояснение при цитировании).

35(34). Это — Иса, сын Марйам , по слову истины, в котором они сомневаются.

36(35). Не подобает Богу брать Себе детей, хвала Ему! Когда Он решит какое-нибудь дело, то лишь скажет ему: “Будь!” — и оно обретает бытие.

37(36). И поистине, Бог — мой Господь и ваш Господь: поклоняйтесь же Ему, это — прямой путь!»

[60] Вопрос о “зачатии” в пробирке и прочих технологических подходах к воспроизводству живых существ, включая и людей, — вопрос особый, поскольку такие действия принадлежат области Божьего попущения. Промысел, как можно понять из сообщаемого о Мелхиседеке, в общем случае способен обойтись и без пробирки и “биотехнологий” прямым воплощением души по животворящему слову Бога. [61] Подробнее в материалах Концепции общественной безопасности см. работе “О расовых доктринах: правдоподобны, но несостоятельны”, “От матриархата к человечности” (в 2001 г. переименована: “От человекообразия к человечности”, что более соответствует Жизни), “Почему, призывая к Богодержавию, Внутренний Предиктор не приемлет Последний Завет?”.

Здесь же отметим, что в нынешней цивилизации «любовью» большей частью называют всевозможные привязанности, а Любовь, будучи совокупностью совершенства (Послание Колоссянам апостола Павла, 3:14), от привязанностей освобождает, придавая отношениям, успевшим сложиться на основе привязанностей, новое качество.

[62] Деятельность Иешуа протекает в русле Промысла, а Иуда пошёл против Промысла, отказавшись от возможности поддержать Промысел, поэтому Иешуа чувствует несчастье, которое случится с Иудой, но спокоен в отношении своего будущего. Это вовсе не слепота в отношении дальнейшей своей судьбы, как понимают этот эпизод некоторые из читателей и воцерковленных литературоведов. [63] В этой связи для справки:

· В переводе Корана И.Ю.Крачковского слово «стыд» и однокоренные с ним встречаются всего три раза, а слово «геенна» встречается более шестидесяти раз (далее мы сбились со счёта).

· В синодальном переводе Библии слово «геенна» встречается около 20 раз, хотя Библия раза в три толще переводов Корана, а слово «стыд» и однокоренные с ним содержатся в гораздо большем количестве, чем в Коране слово «геенна»: мы прервали счёт слова «стыд» в синодальном переводе примерно на 70-ти в Ветхом Завете, а кроме того слово «стыд» и однокоренные с ним встречаются около 20 раз в Новом Завете.

[64] Этот вопрос настолько значим, что его рассмотрение мы выделим в небольшой, хотя и не озаглавленный самостоятельный подраздел. [65] Либо целенаправленно формируемой. [66] Хотя с этой оценкой не согласятся все те, кто только и умеет, что проектировать и строить различные ядерные установки, и кормится от этого вида злодейства; те, кому слабо порвать с ним, выступить против него и освоить какую-либо иную полезную (или хотя бы менее вредную) для окружающих и потомков профессию. [67] Рок-опера “Иисус Христос — суперзвезда” — наиболее ошалелое выражение такого рода имиджмейкерства — западная альтернатива “Мастеру и Маргарите”. [68] А что, если в истинном Предопределении есть место и пришествию «това­рища Сухова», который возжелает “помучиться”, после чего геенне и её обслуживающему персоналу мало не покажется, и вопрос о бытии геенны будет закрыт раз и навсегда? [69] «“Пусть верующие не берут себе близкими неверных помимо верующих. А кто сделает это, у того с Богом нет ничего общего, если вы только не будете опасаться их страхом. Бог предостерегает вас от самого Себя, и к Богу — возвращение”. (29). Скажи: “Если вы скроете то, что в душах, или откроете это, узнает Бог: ведь Он знает то, что в небесах и что на земле. Бог над всякой вещью мощен!”» (Коран, сура 3:27(28) ). [70] «17(15). Поклоняйтесь же, чему желаете, помимо Него! Скажи: “Поистине, потерпевшие убыток — те, которые нанесли убыток самим себе и своим семьям в день воскресения. О, вот это — явный убыток! 18(16). Для них над ними навесы из огня и под ними навесы”. Этим страшит Бог Своих рабов; о рабы Мои, бойтесь Меня!» (Коран, сура 39).

«Это только Сатана, который делает страшными своих близких. Но не бойтесь их, а бойтесь Меня, если вы верующие!» (Коран, 3: 169(175) ), — последнее предложение человеку избрать один из двух видов страха. И спрашивается: есть ли разница в таком подходе к людям между Богом и Сатаной?

«Мы низвели Тору, в которой руководство и свет; судят по ней пророки, которые предались, тех, кто исповедует иудейство, а раввины и книжники — сообразно с тем, что им дано на хранение из писания Бога, и они — об этом исповедники. Не бойтесь же людей, а бойтесь Меня! И не покупайте за Мои знамения малую цену! А кто не судит по тому, что низвел Бог, то это — неверные» (Коран, 3:48(44) ).

И подобное в Коране встречается многократно.

[71] Демон столкнулся с отпором своим притязаниям на душу Тамары:

«Исчез­ни, мрачный дух сомненья! / — Посланник Неба отвечал: — / Довольно ты торжествовал; / Но час суда теперь настал — / И благо Божие решенье! / Дни испытания прошли; / С одеждой бренною земли / Оковы зла с неё ниспали. / Узнай! Давно мы её ждали…».

Но в этом провозглашении милости к падшим нет и тени покорности демоническим притязаниям на власть над людьми, что можно понять из лермонтовской же “Песни про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова”. Русский человек принимает на себя обязанность пресечь демонизм своею волей вопреки всей практике действующих социальных институтов и отвечать за это только непосредственно перед Богом:

«Как возгóворил православный царь: / “Отвечай мне по правде, по совести, / Вольной волею или нехотя / Ты убил насмерть мово верного слугу, / Мово лучшего бойца Кирибеевича?” // “Я скажу тебе, православный царь: / Я убил его вольной волею, / А за что, про что — не скажу тебе, / Скажу только Богу единому…”».

И без принятия на себя такого рода обязанности перед Богом нет места русскости в душе человека.

[72] Фрагменты либретто включены в состав второй редакции настоящей работы в 2004 г. Полный текст либретто “Сказания о невидимом граде Китеже и деве Февронии” помещён на сайте http://www.vodaspb.ru и представлен в составе Информационной базы ВП СССР на компакт-дисках. Это одно из наиболее глубокомысленных и добрых произведений русской лите­ратуры, вследствие чего от момента времени создания его не включают в общеобразовательный курс литературы. [74] В цитируемом издании текста либретто «восходи». [75] Текст в скобках добавлен по аудиозаписи постановки оперы. [76] Далее текст выделен курсивом нами при цитировании. Это — концентрированное выражение богословия Русской цивилизации. [77] «Стрелся» — это диалектное простонародное слово, эквивалентное «встретился».

Кроме того, «стрел м. вост. пострел, нечистый, диавол. Стрел тебя возьми! Стрел всё побери! Стрелить, сев. ринуться, кинуться опрометью, побежать» (“Словарь живого великорусского языка” В.И.Даля). Это значение в контексте либретто не главное, но допускает возможность того, что тот, «кто стрелся» не только встречный, но и заблудший.

[78] Реплики из рецензий того времени (1907 г.). [79] Здесь и далее В.О.Ключевский цитируется по собранию сочинений в 9 томах (Москва, «Мысль», 1990 г.). [80] Слово «нутреная» — производное от «нутро».

«НУТРО ср. нутр м. нутрина, нутреносоть, нутрь ж. внутренность, внутренняя часть чего; внутри либо в глубине находящийся; недро, полость в чём-либо, простор, пространство, в чём-либо заключенное; противоп. наружное, наружность, внешность (…) Нутро человека, душа его, духовный человек, невидимая сущность его. Это дело мне по нутру, нравно, нравится, по вкусу, приятно. Возрожденный нутром своим, обновленный, духовный свет познавший» (“Словарь живого великорусского языка” В.И.Даля).

[81] Смотри Приложение 1. “Свет мой, зеркальце, скажи…” [82] Вопрос только в том, насколько булгаковский Пилат соответствует исторически реальному; но роман — богословие в притчевой форме, и его персонажи живут своею жизнью, обретая истину в мире притчи. От живых людей они отличаются тем, что их души — не потёмки, благодаря стараниям авторов произведений. [83] Страстная напористость Маргариты — это не осознанно целеустремлённая воля человека, проистекающая из осознания различия Добра и Зла в ладу сердца и разума. [84] Для сопоставления: в англоязычном описании жизни «truth» — и «истина», и «правда»; «justice» — «справедливость», «правосудие», «оправдание»; «righteousness» — «праведность». То есть грамматически это не однокоренные слова, вследствие чего справедливость, праведность и правда связываются друг с другом дополнительными языковыми средствами, а сам язык допускает возможность некой «справедливости» помимо Правды-Истины. [85] В смысле: после того, как дана истина. [86] Уже упоминавшееся: «Если бы кто доказал мне, что Христос стоит вне истины, я бы предпочёл остаться со Христом, а не с истиной». [87] «Всё» — это слово, привычно понимается в смысле каких-либо мелочей житейской обыденности, хотя в предельно общем смысле оно обозначает то, что на языке философии именуется «объективная реальность». [88] В одной из ранних редакций:

«И он услышал голос, говоривший по-гречески:

— Истина в том, что у тебя болит голова и болит так, что ты уже думаешь не обо мне, а о яде. Потому что, если она не перестанет болеть, ты обезумеешь. Тебе даже и смотреть на меня не хочется, а хочется, чтобы пришла твоя собака. Но день сегодня такой, что находиться в состоянии безумия тебе никак нельзя, и твоя голова сейчас пройдёт» (Журнал “Слово”, № 6, 1991, стр. 55).

[89] Церковная традиция исходит из того, что Иисус молчал перед Пилатом: «не отвечал ни на одно его слово», — Матфей, 27:14; аналогично Марк, 15:5. [90] А кроме того этот простой ответ возмущает и воцерковленных литературоведов, порицающих М.А.Булгакова за демонизм и сатанизм. См. Приложение 3. “Истина о том, что болит голова?”. [91] Собственно этим мы и занимаемся, развивая настоящую работу. [92] По определению А.С.Пушкина: «Переводчики суть ПОДСТАВНЫЕ лошади просвещения», — фраза приводится по 10-ти томному полному собранию сочинений издания А.С.Суворина 1887 года (том 9: Дневники. Записки. Исторические статьи и разные заметки. Статья называется “Заметки при чтении книг (1825 год)”, раздел 1. “Мелкие заметки”, стр. 30). В современных собраниях сочинений А.С.Пушкина в заметках и афоризмах разных годов эта фраза приводится в “улучшенной” редакции: «Переводчики почтовые лошади просвещения» (1830), в которой в результате «синонимического преобразования текста» уничтожен один из оттенков смысла: у «подставных лошадей» есть ещё и хозяева,

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:

Лучшие изречения: Для студентов недели бывают четные, нечетные и зачетные. 9300 — | 7400 — или читать все.

источник