Аденоид хинкель и бензино напалони

«Вели́кий дикта́тор» (англ. The Great Dictator ) — знаменитый кинофильм Чарли Чаплина, политическая сатира на нацизм и в особенности на Гитлера.

Премьера фильма состоялась 15 октября 1940 года. «Великий диктатор» — первый полностью звуковой фильм в творчестве Чаплина — был очень нетипичен для США того времени, так как во время его создания США и Германия ещё находились в состоянии мира. Фильм имел большой коммерческий успех, и в то же время вызвал большие споры из-за политической подоплёки.

Начало фильма — окопная сцена Первой мировой войны. Герой Чаплина, рядовой (в мирной жизни — еврей-цирюльник), сражается в составе армии Томании (вымышленное государство, явная пародия на Германию). Ему удаётся спасти лётчика Шульца (солдат помогает обессилевшему Шульцу вести самолёт), однако в результате жёсткой посадки солдат теряет память и попадает в больницу.

Прошли годы. В проигравшей Первую мировую войну Томании к власти пришёл диктатор Аденоид Хинкель (пародия на Гитлера), по иронии судьбы, похожий на цирюльника, как близнец. Ему помогают править министры Гарбич (намёк на Геббельса) и Херринг (по-английски — «мусор» и «селёдка».) Еврейский квартал превращён в гетто. По улицам ходят штурмовики.

Однако цирюльник — бывший солдат — не знает об этом: он пролежал двадцать лет в коме. Покинув больницу, он возвращается в свою парикмахерскую и начинает приводить её в порядок, готовясь к возвращению к работе. В это время штурмовик начинает писать на витрине парикмахерской «еврей». Парикмахер, всё ещё не ведающий о царящем в стране положении дел, пытается остановить штурмовика. Начинается драка, в которую на стороне цирюльника включается и симпатичная соседка Ханна.

После этого штурмовики пытаются поймать и проучить цирюльника, и, наконец, им это почти удаётся. Цирюльника, которого штурмовики уже собрались повесить на фонарном столбе, спасает случайное появление Шульца (того самого лётчика), который за прошедшие годы стал «большой птицей». Тот узнаёт своего спасителя и требует прекратить его преследования.

Между тем Хинкель под влиянием своего министра Гарбича начинает мечтать о мировом владычестве. Однако на пути к мечте, первым этапом осуществления которой должен стать захват страны Остерлих (явный намёк на Австрию, немецкое название которой — нем. Österreich ), встают трудности финансового плана. Ни одно государство не желает давать кредиты Томании; единственный, кто может дать деньги, — еврейский банкир Эпштейн. Чтобы задобрить его, Хинкель приказывает прекратить все преследования евреев.

Кажется, что жизнь в еврейском квартале опять пошла по-прежнему. Штурмовики не издеваются более над его жителями, а наоборот, ведут себя с ними вежливо и предупредительно. Цирюльник опять занимается своим ремеслом, как и до Первой мировой войны. Впрочем, кое-что всё-таки изменилось: цирюльник и Ханна явно испытывают друг к другу серьёзные чувства. Однако банкир отказывает диктатору. Месть диктатора — возобновление преследования евреев в ещё более широких масштабах. Штурмовики устраивают в еврейском гетто погром. Цирюльнику и Ханне удаётся спастись на крыше.

Шульц, осознавший гибельность и бесчеловечность политики Хинкеля, в лицо заявляет ему протест, но у Хинкеля разговор с оппозицией короткий — Шульц попадает в концлагерь. Однако ему удаётся оттуда бежать, и он укрывается в гетто, где вместе с цирюльником и его соседями планирует заговор против Хинкеля. Цель заговора — взорвать дворец Хинкеля. Однако сам Шульц не может выполнить роль бомбиста (его все знают). Для определения героя, который должен будет пожертвовать собою ради свободы родины устраивается своеобразная лотерея: все участники заговора (кроме Шульца) получают порцию пудинга. Тот, в чьей порции окажется запечена монетка, и станет героем. Однако Ханна, узнав о замысле Шульца, запекает по монете в каждую порцию. В результате заговорщики решают отказаться от своего замысла.

Тем временем обостряются отношения между Хинкелем и его союзником Бензино Напалони, диггатиче государства Бактерия (намёк на Муссолини и Италию): он тоже намерен напасть на Остерлих и даже уже успел придвинуть свои войска к остерлихской границе. Для переговоров по данному вопросу Напалони приглашается в столицу Томании. Следует бурная комическая сцена между Хильтером и Напалони; в конце концов Хильтер обманывает союзника, и тот соглашается отвести свои войска.

Тем временем в гетто врываются штурмовики, разыскивающие Шульца. Цирюльник пытается помочь ему спастись; после погони по крышам, оба схвачены и отправлены в концлагерь, но некоторым соседям, в том числе и Ханне, удаётся бежать в Остерлих. Однако Шульц и цирюльник совершают побег, переодевшись в военную форму. Они направляются к границе с целью бежать в Остерлих. В это время всё уже готово к вторжению томанийских войск в Остерлих. Однако Хинкель, случайно упавший в воду во время охоты на уток, выловлен оттуда штурмовиками, разыскивавшими сбежавшего цирюльника, принят за него и отправлен в концлагерь. Зато военные принимают цирюльника за Хинкеля , и он въезжает в Остерлих как триумфатор.

На митинге, организованном по поводу присоединения Остерлиха к Тамании, диктатор должен произнести речь. Цирюльник на подкашивающихся ногах подходит к микрофону и начинает говорить. Однако говорит он совсем не то, что ожидают услышать от диктатора, — он говорит, что не хочет никого покорять. Он говорит о братстве всех людей, о том, что все должны помогать друг другу. Он говорит о том, что люди из-за своих амбиций перестали быть людьми. Он говорит, что людям нужно меньше техники и больше человечности. Он призывает всех людей объединиться в борьбе с тиранией. В конце своей речи цирюльник обращается к Ханне. Она слушала выступление по радио и, разумеется, была удивлена, услышав как диктатор обращается прямо к ней. Последние кадры фильма — Ханна, наполненная чувством оптимизма, смотрит вверх.

• Чарли Чаплин — Аденоид Хинкель / цирюльник
• Полетт Годдар — Ханна
• Джек Оуки — Бензино Напалони
• Реджиналд Гардинер — командующий Шульц
• Генри Дэниелл — Гарбич
• Билли Гилберт — маршал Херринг
• Грейс Хейл — мадам Напалони

Фильм содержит некоторые из наиболее известных сцен Чаплина. Речь Хинкеля в начале фильма — весьма правдоподобная пародия на ораторский стиль Гитлера. Интересна сцена, в которой цирюльник бреет клиента под звуки Венгерского танца № 5 Иоганна Брамса. Но самая известная сцена фильма — та, в которой очарованный мечтой о мировом владычестве диктатор танцует «в паре» с глобусом (вернее, с воздушным шаром в виде глобуса) под звуки увертюры Вагнера.

Фильм кончается сценой того, как цирюльник, принятый за диктатора, читает речь на митинге по поводу захвата Томанией Остерлиха (явное указание на аншлюс Австрии Германией 12 марта 1938 года). Эта речь часто интерпретируется критиками как выражение собственных взглядов Чаплина. Часто эту спорную речь, полную политических мотивов, рассматривают как одну из причин изгнания Чаплина из США в эпоху маккартизма. (подробности см. в статье о Чаплине).

Более скрытым политическим посланием было то, что некоторые вывески на домах в еврейском гетто были написаны на эсперанто (международный язык эсперанто был создан Лазарем Заменгофом, польским евреем).

Ещё одной знаменитой сценой стала встреча Хинкеля и Бензино Напалони. Хинкель, чтобы подчеркнуть своё превосходство, пытается сесть выше Бензино Напалони. Затем они соревнуются в парикмахерской — кто выше сядет в поднимающемся кресле. Идея сцены появилась во время встречи Чаплина с королём Бельгии, который также намеренно садился на стул с более высокими ножками, чем был у Чаплина.

Сценарий был написан Чаплином, который являлся также и режиссёром фильма. Фильм был большей частью снят на киностудии Чаплина «Chaplin Studios» и в окрестностях Лос-Анджелеса (например, на улице Лорел Каньон).

Идея фильма возникла из-за сходства «бродяги» (герой Чаплина во многих фильмах) и Гитлера, прежде всего из-за усов. Были и другие пункты сходства между Чаплином и Гитлером: оба родились в апреле 1889 года (Чаплин был всего на четыре дня старше Гитлера) и выросли в бедности. Также Чаплина волновал рост преследований евреев в Европе в тридцатых годах, о чём он узнавал напрямую от своих европейских друзей и коллег-евреев. Чаплин работал над сценарием в течение 1938 и 1939 годов. Съёмки начались в сентябре 1939 года, через неделю после начала Второй мировой войны. Через шесть месяцев, к моменту окончания съёмок фильма, Франция уже была захвачена нацистами. Речь в конце фильма была введена в сценарий уже во время съёмок, она была написана Чаплином под впечатлением событий в Европе.

Фильм был номинирован на премию Оскара за лучший фильм, Чаплин получил номинацию «Лучший актёр», а Оуки — «Лучший актёр второго плана». Фильм был выбран для сохранения в национальном регистре фильмов США. Этот фильм был первым по-настоящему звуковым фильмом Чаплина (а вообще эпоха немого кино закончилась уже в 1920 годах), он также помог Чаплину избавиться от обвинений в луддизме, которые предъявлялись ему после выхода немого фильма «Новые времена» в 1936 году.

Создание фильма совпало с ростом международной напряжённости. Ходили слухи, что этот фильм, как и некоторые другие антифашистские фильмы (например, «Mortal Storm» и «Four Sons»), не выйдет в прокат, чтобы не навредить нейтральным отношениям между США и Германией. Однако этого не произошло из-за того, что Чаплин был финансово и творчески независим от других студий. К тому же отказ вывести фильм в прокат привёл бы к банкротству Чаплина, так как он вложил в него полтора миллиона долларов.

В конце концов премьера фильма в Нью-Йорке состоялась в сентябре 1940 года, в остальной части США — в октябре, а в Великобритании — в декабре того же года. Во Франции премьера фильма состоялась в апреле 1945 года, после освобождения Парижа.

Когда позднее журналисты спрашивали Чаплина о создании фильма с таким щекотливым сюжетом, Чаплин отвечал: «В ходе создания фильма мне стали приходить беспокойные письма из „United Artists“… однако я был полон решимости доделать этот фильм, потому что Гитлер должен был быть высмеян».

Имена соратников Хинкеля похожи на имена соратников Гитлера. Гарбич (что звучит похоже на англ. garbage — мусор), правая рука Хинкеля, похож на Йозефа Геббельса, маршал Херринг был явно скопирован с шефа люфтваффе Германа Геринга. Также нет сомнения в том, что Бензино Напалони был пародией на Бенито Муссолини.

В документальном фильме «The Tramp and the Dictator» (2001 год) сообщается, что фильм был послан Гитлеру, и Гитлер сам видел этот фильм (этот факт подтверждается свидетелями [1] ). По данным IMDb, Чаплин, услышав, что Гитлер посмотрел фильм, сказал: «Я бы отдал всё, чтобы узнать, что он думает об этом фильме» [2] .

Согласно мемуарам маршала Мерецкова, во время Великой Отечественной войны фильм был предложен для проката в СССР, но после закрытого просмотра для членов правительства Сталин дал низкую оценку художественным качествам фильма.

Фильм был хорошо принят после премьеры и был популярен среди американской публики. Реакции критиков были неоднозначны, многие критиковали речь в конце фильма. Многие также считали некорректным образ штурмовиков из фильма.

Однако еврейская публика была тронута изображением еврейских персонажей, их верностью долгу, что было табу в тогдашнем Голливуде.

В своей автобиографии, опубликованной в 1964 году, Чаплин пишет: «Конечно, если бы я знал тогда о подлинных ужасах немецких концлагерей, я не смог бы сделать „Диктатора“, не смог бы смеяться над нацистами, над их чудовищной манией уничтожения».

Фильм демонстрировался в Лондоне во время битвы за Британию и, как сообщалось, способствовал поднятию боевого духа.

Раскрыть тему истребления евреев нацистами в форме обличительной комедии в 1997 году попытался режиссёр Роберто Бениньи в фильме «Жизнь прекрасна» (итал. La vita e’ bella ).

источник

Жанр: политическая сатира, комедия
Операторы: Карл Страсс, Роланд Тотеро
Композитор: Мередит Уилсон, Чарльз Чаплин
Продюсер, автор сценария и режиссер: Чарльз Чаплин
Продолжительность: 125 мин.
Бюджет: 2 млн $
Сборы: 5 млн $

Начало фильма — окопная сцена Первой мировой войны. Герой Чаплина, рядовой (в мирной жизни — еврей-цирюльник), сражается в составе армии Томании (вымышленное государство, явная пародия на Германию). Ему удаётся спасти лётчика Шульца (солдат помогает обессилевшему Шульцу вести самолёт), однако в результате жёсткой посадки солдат теряет память и попадает в больницу.

Прошли годы. В проигравшей Первую мировую войну Томании к власти пришёл диктатор Аденоид Хинкель (пародия на Гитлера), по иронии судьбы, похожий на цирюльника, как близнец. Ему помогают править министры Гарбич (намёк на Геббельса, по-английски — «мусор») и Херринг («селёдка», пародия на Геринга). Еврейский квартал превращён в гетто. По улицам ходят штурмовики.

Однако цирюльник — бывший солдат — не знает об этом: всё это время он лежал в психиатрической клинике. Покинув больницу, он возвращается в свою парикмахерскую и начинает приводить её в порядок, готовясь к возвращению к работе. В это время штурмовик начинает писать на витрине парикмахерской «еврей». Парикмахер, всё ещё не ведающий о царящем в стране положении дел, пытается остановить штурмовика. Начинается драка, в которую на стороне цирюльника включается и симпатичная соседка Ханна (намек на мать самого Чаплина).

Хинкель, под влиянием своего министра Гарбича, начинает мечтать о мировом владычестве. Однако, на пути к мечте, первым этапом осуществления которой должен стать захват страны Остерлих (явный намёк на Австрию, немецкое название которой — нем. Österreich), встают трудности финансового плана. Ни одно государство не желает давать кредиты Томании; единственный, кто может дать деньги, — еврейский банкир Эпштейн. Чтобы задобрить его, Хинкель приказывает прекратить все преследования евреев.

Обостряются отношения между Хинкелем и его союзником Бензино Напалони, диггатиче государства Бактерия (намёк на Муссолини и Италию): он тоже намерен напасть на Остерлих и даже уже успел придвинуть свои войска к остерлихской границе. Для переговоров по данному вопросу Напалони приглашается в столицу Томании. Следует бурная комическая сцена между Хинкелем и Напалони; в конце концов Хинкель обманывает союзника, и тот соглашается отвести свои войска.

В гетто врываются штурмовики, разыскивающие Шульца. Цирюльник пытается помочь ему спастись; после погони по крышам, оба схвачены и отправлены в концлагерь, но некоторым соседям, в том числе и Ханне, удаётся бежать в Остерлих. Однако Шульц и цирюльник совершают побег, переодевшись в военную форму. Они направляются к границе с целью бежать в Остерлих. В это время всё уже готово к вторжению томанийских войск в Остерлих. Однако Хинкель, случайно упавший в воду во время охоты на уток, выловлен оттуда штурмовиками, разыскивавшими сбежавшего цирюльника, принят за него и отправлен в концлагерь. Зато военные принимают цирюльника за Хинкеля, и он въезжает в Остерлих как триумфатор.

На митинге, организованном по поводу присоединения Остерлиха к Томании, диктатор должен произнести речь. Цирюльник на подкашивающихся ногах подходит к микрофону и начинает говорить. Однако говорит он совсем не то, что ожидают услышать от диктатора, — он говорит, что не хочет никого покорять. Он говорит о братстве всех людей, о том, что все должны помогать друг другу. Он говорит о том, что люди из-за своих амбиций перестали быть людьми. Он говорит, что людям нужно меньше техники и больше человечности. Он призывает всех людей объединиться в борьбе с тиранией. В конце своей речи цирюльник обращается к Ханне. Она слушала выступление по радио и, разумеется, была удивлена, услышав как диктатор обращается прямо к ней. Последние кадры фильма — Ханна, наполненная чувством оптимизма, смотрит вверх.

Цитаты из фильма

— Против чего они протестуют?
— Им не нравится питание. Синтетическая пища, опилки в хлебе.
— Ещё чего! Это же опилки из лучшего дерева!

— Лишнее упоминание о евреях всегда полезно — отвлекает народ от крамолы.

— Странно, я всегда думал, что ты ариец. (Шульц парикмахеру)

— Стеклянные стены в парикмахерской? Оригинально!
— Да, друг мой. Понимаешь, когда бреюсь, я очень нервничаю, и мне надо смотреть на что-нибудь приятное. Достаточно повернуть голову, и видно горы. И сверху тоже неплохой вид…

— Слава Хинкелю! (одна из частых фраз, повторяющихся в фильме)

Финальная речь цирюльника в образе Хинкеля:

К сожалению, я не могу стать императором. Это не моя профессия. Я не хочу властвовать и завоёвывать. Я хотел бы по возможности помочь всем: евреям, христианам, чёрным, белым.
Все мы хотим помогать друг другу. Мы так устроены. Хотим жить счастьем других, не их страданиями. Мы не хотим ни ненавидеть, ни презирать. Есть место для каждого. Земля богата и может накормить всех. Жизнь может быть свободной и прекрасной, но мы сбились с пути.Алчность отравила души людей, воздвигла барьеры ненависти, привела нас к страданиям и кровопролитию. Мы набрали скорость, но замкнулись в себе.Машины дают изобилие, оставляя в нужде. Знания делают нас циничными, а мастерство — жесткими. Мы много думаем и мало чувствуем. Нам нужны не машины, а человечность. Нам недостает мастерства, но ещё больше доброты. Без них в жизни властвует жестокость и подавляется воля. Самолёты и радио сблизили нас. Сама природа этих изобретений взывает к доброте, к братству и сплоченности.
Мой голос доходит в этот момент до миллионов отчаявшихся мужчин, женщин, детей всего мира. До жертв системы, подвергающей пыткам и заключающей в тюрьмы невинных.
Тем, кто слышит, я говорю: храните надежду!
Наше сегодняшнее несчастье из-за алчности и горечи тех, кто не верит в прогресс человечества. Ненависть людей пройдет, диктаторы умрут, власть, отнятая ими у народа, вернется к нему.
Свобода не погибнет, пока существует человечество!

Солдаты! Не подчиняйтесь этим свиньям, презирающим, порабощающим вас, диктующим вам ваши действия, ваши мысли и чувства! Они дрессируют вас, держа на диете, готовя пушечное мясо.
Не подчиняйтесь этим мракобесам с механическими мозгами и сердцами! Вы не машины, не скот- вы люди, несущие человечность в ваших сердцах!
Вы не знаете ненависти! Только бессердечные ненавидят! Солдаты, не воюйте за рабство, боритесь за свободу!
В семнадцатой главе Святой Лука писал: «Царствие Божие — в человеке.»
Не в одном человеке или группе, во всех людях! В вас! У вас власть для создания машин! У вас власть для создания счастья! Вы способны дать этой жизни свободу и красоту, сделать ее прекрасным увлечением.
От имени демократии возьмем эту власть.Объединяйтесь! Боритесь за новый мир, который предоставит всем работу, будущее для молодежи, покой для стариков.
Давая такие обещания, свиньи взяли власть. Но они лгут! Они не держат своих обещаний.
Диктаторы освобождают себя, но порабощают народы! Надо бороться, чтобы сбылись эти обещания! За освобождение мира, за уничтожение национальных барьеров, за исчезновение алчности, ненависти и нетерпимости. Надо бороться за мирную жизнь, в которой счастье и прогресс поведут к счастью для всех!
Солдаты! От имени демократии объединимся!

Ханна.. Слышишь ли ты меня? Где бы ты ни была, подними голову! Тучи расходятся! Пробивается солнце!
Мы выходим из мрака к свету! Мы входим в новый мир, в лучший мир, где люди преодолеют их алчность, ненависть и грубость!
Выше голову, Ханна! Душа человека обладает крыльями, чтобы он, в конце концов, мог взлететь. Он летит к радуге, к надежде, к будущему, славному будущему, принадлежащему тебе, мне, нам всем!
Выше голову, Ханна!
Выше голову!

Кадры из фильма

Фильм запретили в Перу, Испании и Японии, которая в официальном отказе заявила: «Все антинацистские фильмы в Японии запрещены». Сатирическое изображение Гитлера стало своего рода сенсацией, однако наибольший страх вызвала финальная речь Чаплина: «Жизнь может быть свободной и прекрасной, но мы сбились с верного пути. Алчность отравила души людей, разделила мир ненавистью, ввергла нас в страдания и кровопролитие. Мы все наращивали скорость, но заперли себя в темнице. Машины, которые дают изобилие, оставили нас в нужде. Наши знания сделали нас циничными, наша рассудительность сделала нас холодными и жестокими. Мы слишком много думаем и слишком мало чувствуем. Нам нужны не столько технологии, сколько человечность. Не столько ум, сколько доброта и мягкость. Без этих качеств жизнь станет жестокой и потеряет смысл».

В СССР фильм появился по предложению маршала К.А. Мерецкова, но в ходе закрытого правительственного просмотра Сталин дал низкую оценку художественным качествам фильма. В Великобритании он демонстрировался для поднятия боевого духа среди солдат во время битвы за Британию.

Но тем не менее, фильм стоящий. Учитывая то, что «американская» внешняя политика становится уже агрессивной, фильм в какой-то степени высмеивает и саму Америку, как мирового диктатора, стремящегося подмять под себя все вокруг. Главной заслугой Чаплина в этом фильме следует считать то, что он, аппелируя к зрителям, все же призывает их задуматься и не делать не только опрометчивых шагов, но и не прибегать к насилию.

Просто хотя бы потому, что все нацистские и фашистские диктаторы были марионетками, которых финансировали сами США.

источник

«Великий диктатор» ( англ. The Great Dictator ) — Знаменитый кинофильм Чарли Чаплина, сатира на нацизм и особенно на Гитлера.

Премьера фильма состоялась 15 октября 1940. «Великий диктатор» — первый полностью звуковой фильм в творчестве Чаплина — был очень нетипичен для США того времени, так как при его создании США и Германия еще находились в состоянии мира. Фильм имел большой коммерческий успех, и в то же время вызвал большие споры из-за политическую подоплеку.

Начало фильма — окопная сцена Первой мировой войны. Герой Чаплина, рядовой (в мирной жизни — еврей -цирюльник), сражается в составе армии Томании (вымышленное государство, очевидна пародия на Германию). Ему удается спасти летчика Шульца (солдат помогает обессиленному Шульцу вести самолет), однако в результате неудачной посадки солдат теряет память и попадает в больницу.

Прошли годы. В Томании к власти пришел диктатор аденоиды Хинкель (пародия на Гитлера), по иронии судьбы, похожий на цирюльника, как близнец. Ему помогают править министры Гарбич (намек на Геббельса, по-английски — «мусор») и Херринг («селедка»). Еврейский квартал превращен в гетто. Улицам ходят штурмовики.

Однако цирюльник — бывший солдат — не знает об этом: он пролежал двадцать лет в коми. Покинув больницу, он возвращается в свою парикмахерскую и начинает приводить ее в порядок, готовясь к возвращению к работе. В настоящее время штурмовик начинает писать на витрине парикмахерской «Еврей». Парикмахер, все еще не знает о том, что происходит в стране, пытается остановить штурмовика. Начинается драка, в которую на стороне цирюльника включается и симпатичная соседка Ханна.

После этого штурмовики пытаются поймать и проучить цирюльника, и, наконец, им это почти удается. Цирюльника, которого штурмовики уже собрались повесить на фонарном столбе, спасает случайная появление Шульца (того самого летчика), который за прошедшие годы стал приближенным к диктатора персоной. Тот узнает своего спасителя и требует прекратить его преследование.

Между тем Хинкель под влиянием своего министра Гарбича начинает мечтать о мировом господстве. Однако на пути к мечте, первым этапом осуществления которой должен стать захвата страны Остерло (явный намек на Австрию, немецкое название которой — нем. ?sterreich ), Встают трудности финансового плана. Ни одно государство не желает давать кредиты Томании; единственный, кто может дать деньги, — еврейский банкир Эпштейн. Чтобы задобрить его, Хинкель приказывает прекратить все преследования евреев.

Кажется, что жизнь в еврейском квартале стало нормальным. Штурмовики не издеваются сверх его жителями, а наоборот, обращаются с ними вежливо. Цирюльник снова занимается своим ремеслом, как и к Первой мировой войны. Впрочем, кое-что все-таки изменилось: цирюльник и Ханна явно испытывают друг к другу серьезные чувства.

Однако банкир отказывает диктатору. Месть диктатора — восстановление преследования евреев в еще более широких масштабах. Штурмовики устраивают в еврейском гетто погром. Цирюльнике и Ханне удается спастись на крыше.

Шульц, усвидомилв пагубность и бесчеловечность политики Хинкеля, в лицо заявляет ему протест, но в Хинкеля разговор с оппозицией короткая — Шульц попадает в концлагерь. Однако ему удается оттуда бежать, и он скрывается в гетто, где вместе с цирюльником и его соседями планирует заговор против Хинкеля. Цель заговора — взорвать дворец Хинкеля. Однако сам Шульц не может выполнить роль бомбиста (его все знают). Для определения героя, который должен будет пожертвовать собой ради свободы родины, устраивается своеобразная лотерея: все участники заговора (кроме Шульца) получают порцию пудинга. Тот, в чьей порции окажется запеченная монетка, и станет героем. Однако Ханна, узнав о замысле Шульца, запекает по монете в каждую порцию. В результате заговорщики решают отказаться от своего замысла.

Между тем обостряются отношения между Хинкель и его союзником Бензино Напалони, диггатиче государства Бактерия (намек на Муссолини и Италию): он тоже намерен напасть на Остерло и даже уже успел придвинуть свои войска в остерлихского кордониу. Для переговоров по данному вопросу Напалони приглашается в столицу Томании. Следует бурная комическая сцена между Хинкель и Напалони; итоге Хинкель обманывает союзника, и тот соглашается отвести свои войска.

Между тем в гетто врываются штурмовики, разыскивающих Шульца. Цирюльник пытается помочь ему спастись, после погони по крышам, оба схвачены и отправлены в концлагерь, но некоторым соседям, в том числе и Ханне, удается бежать в Остерло. Однако Шульц и цирюльник совершают побег, переодевшись в военную форму. Они направляются к границе с целью бежать в Остерло. В настоящее время все уже готово к вторжению томанийских войск в Остерло. Однако Хинкель, случайно упал в воду во время охоты на уток, выловленный оттуда штурмовиками, которые разыскивали беглеца цирюльника, принят за него и отправлен в концлагерь. Зато военные принимают цирюльника за Хинкеля, и он въезжает в Остерло как триумфатор.

На митинге, организованном по поводу присоединения Остерлиха к Томании, диктатор должен произнести речь. Цирюльник на подкашиваются ногах подходит к микрофону и начинает говорить. Однако говорит он совсем не то, что ожидают услышать от диктатора, — он говорит, что не хочет никого покорять. Он говорит о братстве всех людей, о том, что все должны помогать друг другу. Он говорит о том, что люди из-за своих амбиций перестали быть людьми. Он говорит, что людям нужно меньше техники и больше человечности. Он призывает всех людей объединиться в борьбе с тиранией. В конце своей речи цирюльник обращается к Ханны. Она слушала выступление по радио и, разумеется, была удивлена, услышав как диктатор обращается прямо к ней. Последние кадры фильма — Ханна, наполнена чувством оптимизма, смотрит вверх.

• Чарли Чаплин — аденоиды Хинкель / цирюльник
• Полетт Годдар — Ханна
• Джек Оуки — Бензино Напалони
• Реджиналд Гардинер — командующий Шульц
• Генри Дениелл — Гарбич
• Билли Гилберт — маршал Херринг
• Грейс Хэйл — мадам Напалони

Фильм содержит некоторые из самых известных сцен Чаплина. Речь Хинкеля в начале фильма — весьма правдоподобная пародия на ораторский стиль Гитлера. Интересная сцена, в которой цирюльник бреет клиента под звуки Венгерского танца № 5 Иоганна Брамса. Но самая известная сцена фильма — та, в которой очарованный мечтой о мировом господстве диктатор танцует «в паре» с глобусом (вернее, с воздушным шаром в виде глобуса) под звуки увертюры Вагнера » Лоэнгрин» .

Фильм заканчивается сценой того, как цирюльник, принятый за диктатора, читает речь на митинге по поводу захвата Томанией Остерлиха (явное указание на аншлюс Австрии Германией 12 марта 1938 года). Этот язык часто интерпретируется критиками как выражение собственных взглядов Чаплина. Часто эту спорную речь, полную политических мотивов, рассматривают как одну из причин изгнания Чаплина из США в эпоху маккартизма. (Подробнее см. в статьи о Чаплина).

Более скрытым политическим посланием было то, что некоторые вывески на домах в еврейском гетто были написаны на эсперанто (международный язык эсперанто был создан Лазарем Заменгофом, польским евреем).

Еще одной знаменитой сценой стала встреча Хинкеля и Бензино Напалони. Хинкель, чтобы подчеркнуть свое превосходство, пытается сесть выше Бензино Напалони. Затем они соревнуются в парикмахерской — кто выше сядет в кресло поднимается. Идея сцены появилась во время встречи Чаплина с королем Бельгии, который также намеренно садился на стул с более высокими ножками, чем был у Чаплина.

источник

The Dictator

Режиссер Ларри Чарльз

Прежде чем писать об этом новом фильме, уместно вспомнить о другом — старом.

Чарльз Чаплин начал работать над своим «Великим диктатором» в сентябре 1939 года, накануне начала войны. На экраны этот его первый звуковой фильм вышел осенью 1940 года.

Это была сатира на Гитлера — диктатора вымышленной страны Томании. Чаплин дал ему имя Аденоид Хинкель, и сам его сыграл. А правителя страны Бактерия, болвана с выпяченным подбородком, Чаплин назвал Бензино Напалоне. Это, разумеется, был Муссолини.

Впоследствии Чаплин писал, что если бы знал всю правду о Гитлере, то вряд ли стал бы снимать такой фильм. Комедии про нацизм делать, конечно, нельзя и невозможно. Он это уже тогда чувствовал, в отличие от итальянца Роберто Беньини, который полвека спустя, в 1997 году поставил комедию про концлагерь «Жизнь прекрасна» — по-моему, отвратительную — а американская Академия кино дала ему за это «Оскара». Но когда Чаплин начинал «Великого диктатора», еще не была захвачена Европа, еще только строился Освенцим, до сборища в Ванзее, утвердившего «окончательное решение еврейского вопроса», оставалось три года, и тень шести миллионов загубленных душ не витала над миром.

Поэтому Хинкель в фильме больше безумный шут и клоун, чем исчадие ада. Да, он лжив и коварен. Символ «хинкелизма» в фильме — не свастика, а перекрещенные стрелы. Перекрещивание — double-crossing — означает по-английски вранье, обман. Да, он преследует евреев. На витрине парикмахерской, где трудится скромный еврейский брадобрей (его тоже играл Чаплин), щтурмовики малюют слово Jude. Но любимая девушка парикмахера Ханна (ее играла жена Чаплина Полетт Годдар, и назвал он ее именем своей матери) лупит нацистов сковородкой. Чаплин блестяще передразнил на экране безумный лай гитлеровских речей. Под вагнеровского «Лоэнгрина» он снял знаменитый эпизод, где Хинкель, мечтая о покорении мира, игриво танцует с глобусом, как с воздушным шаром, подкидывая его то ногами, то задом. Чаплинская издевка остра, но не проникнута ужасом.

В финале парикмахер, как две капли воды похожий на Хинкеля, бежит из концлагеря. Пограничники Остерлиха (Австрии, захваченной Гитлером) принимают его за диктатора и отпускают, а Хинкеля арестуют. Благодаря этому парикмахер — во внешнем облике Хинкеля — допущен к микрофону и произносит длинную речь, заканчивающую фильм. В ней он обращается к Ханне. А на самом деле — ко всему человечеству.

Увы, речь глубоко прочувствованная, но мудрой ее назвать невозможно. Чаплин был великим художником, а не мыслителем. И находился, как многие американские интеллигенты в те годы, под влиянием левой идеологии. Им внушали, так же, как нам, ту же чушь: что Гитлер и нацизм — продукты капитализма.

Поэтому в речи чаплинского героя говорилось, что в мире есть место всем и что все хотят жить в счастье. Но мы сбились с пути. Души людей отравила жадность. Эта самая жадность, алчность (greed) — до сих пор любимое слово левых. (Имеется в виду жадность богатых капиталистов, бедным она якобы не присуща). Машины, вещает Чаплин в фильме, создают изобилие, но повергают нас в нужду. Знания сделали нас циничными. Мы слишком много думаем и слишком мало чувствуем. Гуманность нужнее машин, говорит Чаплин, а доброта нужнее ума.

Вместо того, чтобы призвать в своей речи решительно выступить против нацистского зла и стереть его с лица земли, чаплинский парикмахер призывает «не отчаиваться, потому что постигшее нас несчастье всего лишь выражение жадности, ожесточение людей, боящихся прогресса человечества» (то есть, социализма). «Эта ненависть пройдет, диктаторы умрут, и власть вернется к народу». Солдат он убеждает «не уступать злодеям, которые презирают и порабощают вас, обращаются с вами как со скотом, с пушечным мясом». Что значит «не уступать» — не совсем понятно. Речь должна была бы идти о вооруженном сопротивлении и уничтожении нацизма, а не о том, чтобы ждать, пока умрут диктаторы.

В заключение парикмахер призывает людей «объединиться» (пролетарии всех стран!) и бороться за «новый достойный мир, который покончит с национальными перегородками, даст людям возможность работать, даст им будущее и обеспечит в старости, где наука и прогресс приведут к всеобщему счастью». Эта прекраснодушная проповедь социализма уводит в сторону от самой насущной задачи того времени — победы над нацизмом.

Обращаясь к Ханне, которая где-то вдали, как надеется парикмахер, слышит его речь, он восклицает: «Взгляни наверх, Ханна! Тучи рассеиваются и пробивается солнце».

Тучи не только не рассеялись — вскоре на землю пала чудовищная тень Холокоста. От нацизма мир избавила не борьба с капиталистической «жадностью», а ожесточенная война и Нюрнбергский суд. Наивный взгляд Чаплина на реальность сегодня вызывает печаль — хотя то, что он первым выступил в кино с острой карикатурой на «бесноватого фюрера», заслуживает глубочайшего уважения.

И все же это не больше, чем карикатура.

Прошло три четверти века. Мир стоит перед угрозой не менее — если не более — жуткой, чем нацизм. Проницательные люди справедливо называют ее «исламо-фашизмом». Нацисты желали установить господство «тысячелетнего рейха», исламисты — всемирного халифата. Их жестокость и беспощадность неописуемы. Их орды гораздо многочисленнее, чем нацистские, и нет сомнения, что мобилизовать их на джихад не будет стоить особых усилий. Движет ими зависть и ненависть к западной цивилизации. Свирепая террористическая организация исламистов в Нигерии так и именует себя — «Боко Харам», что значит «Западное образование — грех». Так же, как советские коммунисты и германские нацисты, исламские радикалы не считаются ни с какими общечеловеческими моральными принципами, коварство и ложь — их испытанное оружие.

10 лет прошло с 11 сентября, и все эти годы Голливуд шарахается от изображения мусульманских террористов на экране. Ведь американские аятоллы политкорректности могут обвинить кинематографистов в предвзятом отношении к исламу, в религиозном или этническом «профилировании» и не на шутку испортить жизнь.

Это не пустые слова. Если на минуту отвлечься от кино, то сейчас, например, идет судебный процесс в Лос-Анджелесе. Дэвид Коппедж, сотрудник Лаборатории реактивного движения JPL — знаменитого ракетного предприятия, руководимого NASA, подал на него в суд. Он проработал там 15 лет, участвовал в проекте «Кассини» — отправке ракеты к Сатурну. Два года назад его вызвал начальник и приказал прекратить неподобающие разговоры с коллегами. Коппедж делился с ними мыслями об Intelligent Design — «Разумном Замысле» — как основополагающем начале жизни. Согласно этим взглядам, «некоторые черты вселенной и живых существ лучше объясняются разумной причиной, а не случайным процессом естественного отбора» (Википедия). Это аргументируется огромной сложностью мира. Противники «Разумного Замысла» считают его антинаучной, религиозной теорией, протаскивающей в науку идею Бога как творца Вселенной.

После беседы Коппедж получил и письменный приказ не обсуждать свои «религиозные верования» с сослуживцами, а вскоре его просто вышибли с работы. Сейчас он подал в суд, пытаясь получить денежную компенсацию (1,36 миллиона долларов) за увольнение, которое справедливо рассматривает как дискриминацию и нарушение своего права на свободу слова.

Сообщение об этом любопытном процессе появилось только в местной, малотиражной газете Пасадины (где находится JPL). «Лос Анджелес таймс» в этот день поместила на первой странице большую скорбную статью о замечательном, юном чернокожем футболисте. Учиться он не хотел и постоянно затевал драки, но в последнее время стал драться меньше, и тут его как раз кто-то застрелил. Газета расценивает этот грустный факт как большую потерю для общества.

Если в демократической Америке человека уже увольняют просто за разговоры с сослуживцами, то что же могут сделать с авторами «не политкорректного» фильма?

Когда стало известно, что британский комик Саша Барон-Коэн снял комедию «Диктатор» и появились его фотографии в чалме и с пышной черной бородой, как было не обрадоваться? Наконец-то, казалось, непочтительный и дерзкий Саша нарушил негласный запрет и выбрал точную мишень для своей сатиры. Вот уж посмеемся!

Герой фильма — Аладин, правитель вымышленной страны Вадия. В начале фильма авторы запускают в него несколько острых шпилек. Диктатор утверждает, что у него обогащают уран для мирных целей — но, выступая на эту тему, сам не может удержаться от смеха и призывает «ударить по Из. » (тут он прикусывает язык). Всех окружающих он то и дело приговаривает к казни. Атомщика Надаля — за то, что Надаль объясняет: боевая ракета может быть только тупоконечной. А Аладин желает остроконечную, и Надаля тащат казнить. Диктатор — 14-кратный чемпион своих Олимпиад. На беговой дорожке он всегда приходит первым, потому что на бегу расстреливает всех соперников. Его отношение к женщинам выражается фразой: «Родилась девочка. Где мусорный ящик?»

Поначалу кажется, что это действительно умная и язвительная сатира. Увы, это впечатление рассеивается минут через двадцать.

Сценарий писали сам Барон-Коэн, а также люди по фамилиям Берг, Мандель и Шеффер. Чем дальше в лес, тем больше кажется, что каждый член команды выдумывал чего-нибудь посмешнее на свой вкус, мало считаясь с общим замыслом. Например, диктатор приказывает, чтобы его имя обозначало и «хорошо», и «плохо». Показан врач, говорящий пациенту: «Ваш тест на СПИД оказался «Аладин». Пациент не знает, что думать. Или — Аладина ублажает дорогая проститутка. Когда он просит ее остаться подольше, она говорит, что не может — ее ждет премьер-министр Италии. Зачем понадобилось лягать Берлускони, непонятно.

Возникает интриган Тамир (Бен Кингсли), который хочет свергнуть Аладина. Внешне он почему-то сделан под Карзаи. Из-за его происков (покушение, двойник и прочее) Аладин, который приехал в Нью-Йорк выступать в ООН, оказывается в руках какого-то немыслимого американца (ФБР?). Тот заявляет, что ненавидит всех арабов, а арабы — все, кто не американцы, и хочет зачем-то пытать Аладина. Следует дурацкая сцена, где Аладин убеждает злого янки, что все его орудия пытки устарели, и тот так расстраивается, что всего-навсего сбривает диктатору бороду.

Фильм становится все глупее, раздрызганнее и обретает явный антиамериканский уклон. Бритого Аладина, которого не признают диктатором, берет под крыло хорошенькая феминистка Зоэ, торгующая здоровой пищей. Атомщик Надаль оказывается жив, так же, как и все жертвы Аладина, и околачивается с ними в Нью-Йорке. Их не казнили, «потому что палач был участником сопротивления». Шутки все дальше отходят от темы фильма. Когда Аладина, сидящего в кафе, спрашивают, как его зовут, он отвечает: «Макс Имальнаявместимостьдесять человек» (читает объявление на стене).

После долгих и скучных сцен в «зеленом» кооперативе у Зоэ, Аладина, наконец, возвращают к власти. В ООН он произносит речь, убеждая США принять диктатуру. Тогда, говорит Аладин, у вас 99 процентов населения будут иметь меньше, чем один процент, у вас будут подслушивать телефоны, оказывать финансовую помощь жуликам и отнимать власть у народа. Зритель должен проникнуться правотой этой злобной антиамериканской речи и согласиться, что в США уже царит диктатура богачей. В заключение Аладин женится на Зоэ, хотя она оказывается еврейкой — это его не смущает. Вообще он к концу предстает славным парнем, хотя и не без мелких недостатков.

Поворот от сатиры на исламского диктатора к изобличению Америки сам по себе достаточно противен. Так же омерзительна похабщина, которой Барон-Коэн «украсил» фильм. В одном эпизоде Зоэ, стоя за дверью, учит его мастурбации, и актер долго демонстрирует спазмы невиданного наслаждения. В другом — в магазине Зоэ рожает покупательница. Аладин вызывается помочь, запихивает внутрь женщины руку с сотовым телефоном, а Зоэ — свою руку, и нам показывают, как они соединяются там в любовном пожатии. Все это до такой степени за гранью, что даже Дэвид Денби, критик левого журнала «Нью-Йоркер», спрашивает в своей рецензии — неужели Барон-Коэн не видит идиотизма и инфантилизма такого «юмора»? Денби предупреждает, что актер рискует превратиться в «эрудированного Говарда Стерна». Стерн — ведущий радио и ТВ, знаменитый своими чудовищно похабными и бесвкусными передачами. С 1990 по 2004 год Федеративная комиссия по коммуникациям не переставала штрафовать владельцев радиостанций за непристойность его выступлений — всего на 3,2 миллиона долларов.

Сергей Довлатов в «Марше одиноких» написал, что « дураки обитают в туманном, клубящемся хаосе». Авторы «Диктатора» совершенно подходят под это определение.

К чести зрителей, на сайте «Гнилые помидоры» всего 59 процентов критиков и 57 процентов публики одобрили фильм.

источник

Одной из особенностей Вьетнамской войны, отличающей ее от других локальных войн, является широкое применение армией США химического оружия против отрядов Национального Фронта освобождения Южного Вьетнама (НФОЮВ). Американцы с помощью химических веществ, а именно дефолианта «Agent Orange» уничтожали листву в джунглях для выявления отрядов НФОЮВ, а напалмом — живую силу своего противника. В результате Вьетнам пострадал от применения химического оружия больше любой другой страны в мире.

Обработка джунглей с помощью «Agent Orange» американскими самолетами во время вьетнамской войны

Дефолиант «Agent Orange» представляет собой смесь химикатов. Самым ядовитым ингердиентом является диоксин TCDD. Во Вьетнам «Agent Orange» доставлялся в контейнерах, промаркированных оранжевой полосой, отсюда пошло название «Agent Orange», то есть, «оранжевый агент» (на английском языке, особенно в американском варианте, к химреагентам применяется термин «агент»). Американцы использовали его в Южном Вьетнаме с 1961 по 1971 год. По данным министерства обороны США, за период войны американцы распылили на 10% территории Южного Вьетнама 72 млн. литров «Agent Orange», в том числе 44 млн. литров, содержащих диоксин. 10% распылялось на земле и с плавсредств, остальные 90% — с самолетов C123 и вертолетов.

Вьетнамцам приходилось неделями сидеть в укрытиях из-за американских бомбежек. Когда они выходили наружу, деревья вокруг были уже без листьев. Проникая в организм и накапливаясь в нем, диоксин вызывает кожные заболевания, а также при раковых заболеваниях вызывает увеличения опухолей. Самостоятельно диоксин не вызывает раковых заболеваний. Во Вьетнаме насчитывается примерно 4,8 миллиона жертв этого отравляющего вещества, в том числе, три миллиона непосредственно пострадавших от так называемого «оранжевого дождя». Зерегистрировано еще большое число людей, которые стали инвалидами из-за того, что их родители, дедушки и бабушки, подверглись диоксиновой обработке. Десятки тысяч из «послевоенных» пострадавших от «Agent Orange» погибли, еще сотни тысяч, в том числе многие дети, страдают от заболеваний. Вьетнамские жертвы диоксина в начале 2004 года впервые предъявили иск американским компаниям-производителям химикатов, однако 10 марта 2005 года Федеральный судья Бруклина (США) отклонил этот иск в связи с «отсутствием непосредственных свидетельств». 22 февраля 2008 г. Федеральный аппеляционный суд США отверг требования жертв «Agent Orange» из Вьетнама к химическим фирмам Dow Chemical и Monsanto, которые производили химическое оружие во время вьетнамской войны. Пока выплат компенсаций от химических корпораций удается добиваться только американским ветеранам войны, прошедшим Вьетнам, которые пострадали от собственного же химического оружия. В 1984 году, следуя принятым американским законам, Dow Chemical и Monsanto они внесли в фонд пострадавших от диоксина $180 млн., однако не признали своей вины.
Компенсации своим ветеранам вьетнамской войны производили также правительства Австралии и Новой Зеландии, чьи контингенты находились в Южном Вьетнаме как союзники США. Согласно опубликованным журналом «Cytogenetic and Genome Research» данным, «Agent Orange» и другие дефолианты привели к генетическим изменениям у новозеландских ветеранов вьетнамской войны.
В январе 2006 г. Аппеляционный суд Республики Корея обязал Monsanto и Dow выплатить $62 млн. в качестве компенсации около 7 тыс. гражданам этой страны, которые тоже были направлены во Вьетнам южнокорейским правительством, поддерживающим в то время США.
В декабре 2006 года конгресс США признал ответственность властей США за последствия применения во Вьетнаме дефолиантов. Конгресс высказал намерение работать с правительством Вьетнама и американскими организациями в плане оказания Вьетнаму дальнейшей помощи. В 2007 году США выделили Вьетнаму грант в $400 тыс. для обучения специалистов по очищению почвы от диоксина на бывшей военной базе США в г.Дананге. Время от времени правительство США и различные фонды, а также корабли ВМС США, наносящие дружественные визиты во Вьетнам, передают денежную и материальную помощь жертвам диоксина.

Во Вьетнаме построено несколько реабилитационных центров для пострадавших от диоксина. В их строительстве принимали участие Франция, Германия, Канада, Япония и США. Самый большой — Tu Du госпиталь. К западу от Ханоя, в провинции Ha Tay, есть «Деревня дружбы». Этот пансионат для тех, кто родился с серъезными дефектами из-за «Agent Orange» и ветеранов войны, нуждающихся в неврологическом лечении. Пансионат финансируется, преимущественно за счет пожертвований из США, в том числе от американских ветеранов войны во Вьетнаме.
Однако, решение вопроса о реальных масштабных компенсациях от США Вьетнаму, скорее всего, впереди. Пока помощь несоизмерима с нанесенным вьетнамцам ущербом. Об этой неоднократно говорится вьетнамским правительством и общественностью. Но это упрек не в сторону американского народа, а в сторону администрации США.
Научными изысканиями по преодолению последствий применения диоксина занимается Совместный российско-вьетнамский научный Тропический центр, основанный в 1988 году и находящийся в Ханое. Авторским коллективом в составе Познякова С.П., Румака В.С., Софронов Г.А. и Умновой Н.В. написана и выпущена книга «Диоксины и здоровье человека» (Издательство «Наука», Санкт-Петербург, 2006 — 274 с.).

Во Вьетнаме существует Фонд помощи жертвам диоксина (The Agent Orange Relief Fund), находящийся по адресу 11 Tran Hung Dao, Hanoi, Vietnam, e-mail: aofund.vna@gmail.com, тел.8-10-84-4-9332326, контактное лицо Чан Данг Шон (Tran Dang Son).

Напалм, или желеобразный газолин, применялся американцами с целью уничтожения живой силы противника, то есть бойцов НФОЮВ. От напалма тоже пострадало много мирных жителей. Это происходило потому что, получив сведения о том, что в какой-то деревне скрываются бойцы «вьетконга», американцы и южновьетнамская армия сбрасывали на нее напалм, часто не проверив, есть ли там мирные жители или нет. Через несколько лет после окончания вьетнамской войны, в 1980 г. международной конвенцией было запрещено применение напалма в условиях, когда могут пострадать мирные жители.

В 1972 г. фотограф из США Ник Ут (Huynh Cong Ut) тайно снимал американские бомбардировщики, сбрасывающие напалм на деревню. В его объектив попала группа бегущих детей со стороны детей и идущие рядом солдаты. Брат Ника Ута тоже был фотографом в СМИ США и погиб во Вьетнаме, а сам Ник Ут был трижды ранен. Ник Ут добился опубликования снимка в газете, хотя это работало против армии США и их союзников. Впоследствии он получил за снимок Пулитцеровскую премию. Существует поверие, что этот снимок остановил вьетнамскую войну. Потом его стали назвать «Ужас войны».
Среди бегущих детей была девочка Kim Phuc Phan Thi, которая сбросила с себя горящее платье. Потом бо́льшая часть кожи девочки была пересажена и не может дышать. Ее быстро доставил в больницу на машине все тот же Ник Ут. Однако, немногим так «повезло». Большинство умирали после полученных ожогов. Ким Фук Фан Тхи сейчас живет в Канаде, работает в фонде имени ее имени, который помогает детям, жертвам войн.
По поводу этого эпизода американцы утверждают, что напалм был сброшен не ими, а их союзниками — с южновьетнамского самолета, а пилот этого самолета в конце войны вместе с многими другими южновьетнамцами бежал в США, где и проживает в настоящее время. Действительно на снимке неподалеку от бегущих детей и горящей девочки спокойно идут скорее всего южновьетнамские солдаты, осуществлявшие наземную операцию по «зачистке» от бойцов НФОЮВ. По самолетам неясно.

Этот снимок публиковался в американских и других изданиях. С появлением интернета он был на многих сайтах, в том числе на Фейсбук. Прошло 44 года и вот в сентябре 2016 г. администрация Фейсбука удалила все эти фото из соцсети по причинам соблюдения нравственности. Это вызвало критику и фото было возвращено в сеть. Довод критиков был таков, что нормальные люди считают, что такие снимки должны быть опубликованы чтобы люди наглядно понимали ужасы войны.

На данной странице этот снимок тоже был, но удален пока вопрос является спорным.
Подобные споры могут возникнуть (и наверное возникали) по поводу снимков из фашистких концлагерей, где показаны горы трупов замученных разными способами людей. Ведь могут сказать, что такие снимки нравятся некрофилам, а значит должны быть удалены. С другой стороны, если так пойдет, то картина истории будет выглядеть благообразно и дезориентировать людей, не видевших ужасов войн.

Кто именно виновен за применение «агента»? Кто отдавал приказы?

источник

Режиссёр Чарли Чаплин Продюсер Чарли Чаплин Автор
сценария Чарли Чаплин В ролях Чарли Чаплин
Полетт Годдар
Джек Оуки
Реджиналд Гардинер
Генри Дэниелл
Билли Гилберт Оператор Карл Страсс
Роланд Тотеро Художник Композитор Мередит Уиллсон
Чарли Чаплин Кинокомпания Charles Chaplin Productions Длительность 124 мин. Бюджет 2 млн $ Страна США Звук Цвет Метраж Год 1940 Кассовые сборы Сборы в США Cборы в мире Cборы в РФ Зрители Релиз на DVD в CША Релиз на DVD Релиз на Blu-Ray Ограничение Рейтинг MPAA Приквел Сиквел IMDb ID 0032553